Любовники
Шрифт:
Ждала. Его.
– Тая, – в ответ пожимаю его руку.
Мне больно.
Кожу ладони привычно покалывает. Он сдавливает руку жестко. Могу поклясться, вкладывает в это приветствие больше, чем есть. Непонятное мне разочарование, обиду и немного злости.
Я тоже злюсь, Игнат. И мне тоже обидно. Ты же обещал! Ты сказал, что ты хороший парень.
Игнат указывает на пустующее место напротив него. Глазами жгу этот стул. Выглядит просто, но для меня это “просто” словно орудие пытки. Видеть его перед собой,
Как жало в сердце вкололи. Черная дрянь расползается по всем кровотокам, травит.
– Дорогой, ты же поможешь Тае? – не унимается Юля. Хочется прикрыть ей рот, чтобы замолчала уже. Я сейчас ничего не хочу. Просто скрыться.
Игнат кургузо мажет по моему лицу, а меня коротит даже от этого секундного взгляда.
– А Тая у нас кто? – голос низкий, до кончиков волос волнами распускается и дрожь запускает простым нажатием кнопки «плей».
Прикрываю глаза. Дышать невыносимо. Его запах снова везде. Он такой же, как и был.
– Тая тоже художница, но так вышло, что ей нужна работа. Хорошая, – подчеркивает, – а я знаю, что ты своих сотрудников не обижаешь.
Желаю провалиться под землю, к самому ядру. Румянец яркий, сквозь одежду пробивается.
– Художница… – взгляд – словно возводит курок. Я слышу этот характерный звук. В сердце уже тлеет дыра.
– Да, – ловлю пулю глазами и уничтожаю одним только выдохом. Резким и грубым.
В душе кричу гарпией. Отчаянно и навзрыд.
– И официантка… А сейчас работаете?
Между нами натягивается тетива. С каждым вопросом все сильнее и сильнее. Трещит. Кого поразит стрела? Прикрываю грудь руками. Не дам себя уничтожить.
– Ночной клуб, – проглатываю название.
Игнат же просто кивает. И отворачивается. Беру со стола бокал с водой и выпиваю крупными глотками. Перевожу клокочущее дыхание, одергиваю короткую юбку, до которой никому уже нет дела. А мне отчего-то кажется это сейчас таким важным и неважным одновременно.
Не выдерживаю. С шумом отодвигаю стул и выбегаю. Расталкиваю людей и забегаю в туалет в ближайшую кабинку. Стоит ли вообще переживать, что обо мне подумают? Плевать.
Я видела его .
И мне противно от самой себя. Что еще чего-то жду от него, что-то еще ворошит внутри меня, какие-то загнанные в дальний угол чувства. Это же была всего лишь ночь! Одна чертова ночь, а сердце расшили стежок за стежком и оставили истекать кровью.
– Тая, с тобой все в порядке? – Юля стучится в кабинку. Я зажала рот рукой, чтобы никто не слышал мои рыдания.
И молчу. Пусть уйдет. Не могу смотреть сейчас на нее.
– Тая?
Вдох-выдох. И еще раз. Боль пронзает грудь насквозь и проворачивает воткнутый нож несколько раз.
Вдох-выдох.
И выхожу.
– Ты чего, Тая?
Юля не
– Игнат тебя чем-то обидел?
Машу головой.
– Я… так стыдно стало просить твоего жениха, – размазываю последнее слово как просроченный крем по поверхности, – о хорошей работе.
Вру. Бесстыдно и беспринципно.
– Господи, я уж было подумала, Игнат сказал что-то оскорбительное. Он… хороший, очень. Никогда и никого не обидит. Знаешь, как мы с ним познакомились?
Нет, нет! Кричу внутри. А так… улыбаюсь. Как какая-то сумасшедшая Харли Квинн, с полностью поехавшими мозгами.
– Ну все, не плачь, – пытается приобнять, но… так и не обнимает.
– Я поеду, Юля, ты не против?
– Конечно!
Выдыхаю. Сгребаю оставшиеся силы и, вызвав такси, выхожу на улицу. Уже холодно. Или это мерзнет душа.
Желтая Октавия. Выхватываю указанные номер глазами и несусь к машине. Даже оступаюсь. Сбегаю от картинок прошлого, чтобы вечером прокрутить все в своей голове несколько тысяч раз.
Тая, Тая…
– Тая!
Тук-тук-тук. Бедное сердце набирает обороты и рвется ввысь.
Главное, не оборачиваться. Открыть дверь, сесть в машину и умчаться. Позорно отвести взгляд в сторону. Потому что видеть его невыносимо.
– Тая!
И я с треском проваливаю намеченный план. Торможу. В нос ударяет гремучая волна его парфюма. Господи, он пахнет также: моим падением и моими надеждами. Кожу печет со спины, я чувствую, что Игнат близко. Непозволительно для того, кто через какой-то месяц-другой станет мужем.
Горячее дыхание прожигает ткань пиджака и касается плеч.
– Привет, – шепотом говорит. Ногтями в душе ковыряется.
– Привет.
Боюсь повернуться. Боюсь показать ему свои слезы. Они ведь снова катятся по щекам, как я не старалась их сдерживать. А глаза уже пощипывает от потекшей косметики и пыли.
– Игоряша все-таки тебя кинул? – в голосе звучит надменность и обида.
Молчу.
– Так я и думал. Та-я.
Ледяной ветер подбрасывает пряди моих волос и хлещет о лицо. Ощутимо и неприятно. Он пронзает насквозь и морозит до застывшей в венах крови.
Игнат цепляет одну прядь и перекатывает между пальцев. Меня от такого жеста плющит многотонным грузом.
– Игнат, – сипло говорю. – Юля… знает?
– Нет.
– Незачем ей знать о нашей ошибке.
Он дергается. Прядь волос натягивает до небольшой боли. А потом опускает ее и отходит от меня. Легкие раскрываются, и я дышу свободно. Насколько могу.
– Согласен.
Резко поворачиваюсь и впиваюсь бегающим взглядом в его глаза. Холодные, почти ледяные. Нет былого тепла. Как в прорубь скинули.