Любовный контракт

Ларк Софи

Я ожидал, что Тео испугается, но она удивила меня тем, что сразу же встала в очередь на самые высокие американские горки.

– Ты уверена?
– Спрашиваю я, глядя на конструкцию, которая выглядит так, будто ее спроектировал пьяный шарманщик задолго до появления современных стандартов безопасности.

– Я не боюсь.
– Тео подмигивает мне.
– На американских горках нет акул.

Несмотря на это, она выглядит немного нервной, когда мы приближаемся к началу очереди.

– Передумала?

– Ни за что!
–

Она хватается за перила обеими руками.
– Я сделаю это.

Никто не давит на Тео, чтобы она прокатилась, но очевидно, что она пытается что-то себе доказать. Ее губы бледнеют, а колени трясутся, но она все равно забирается в кабинку.

Когда наша шаткая вагонетка взбирается на первый подъем, Тео бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– Ты боишься?

Я бы не сказал, что боюсь американских горок, но они заставляют меня нервничать. Дело в полном отсутствии контроля, мне даже не нравится ездить в чужих машинах, не говоря уже о поезде из жестяных банок, мчащемся по деревянным рельсам.

Но боюсь?

– Конечно, нет.

– Я думала, ты обещал не лгать… - поддразнивает Тео.
– У тебя костяшки пальцев побелели.

Я смотрю на свои руки, обхватившие поручень.

– Да ты их ломом отобьешь, запросто.

Тео смеется.

– Не волнуйся, со мной ты в безопасности.

Она обнимает меня в тот момент, когда наша кабинка переваливается через край и падает вниз.

Кто-то кричит. Подозреваю, что это я, пока не понимаю, что это Риз прямо за нами.

Кабинка кружится на крутых поворотах, взвизгивает и падает. Тео визжит от чистого, неподдельного ликования. Ее волосы - черный вихрь, глаза ярко сверкают.

Когда мы делаем последнюю петлю, наступает момент, когда гравитация меняется, и мы парим в невесомости. Тео поворачивается, и время словно застывает, приостанавливается: ее волосы облаком окружают нас, ее губы приоткрыты, ее рука прижата к моей груди.

Желание поцеловать ее становится непреодолимым.

Но Риз находится в пяти футах от нас, и за это короткое колебание момент проходит. Кабинка разворачивается, и мы выезжаем из последнего поворота.

Тео не может перестать смеяться, задыхаясь и чувствуя слабость в коленях от поездки, которая оказалась почти самоубийственной.

– Они не затягивали болты на этой штуке по меньшей мере лет двадцать, - бормочу я, с благодарностью покидая маленькую дряхлую вагонетку.

– Именно это и придает ей пикантности, - говорит Риз.
– Тот факт, что примерно раз в четыре года одна из этих штук слетает с рельсов.

Далее мы отправляемся в зал игровых автоматов, где Тео оказывается на удивление искусным игроком в «Космические Захватчики», а мы с Ризом возобновляем наш древний поединок в роли Рю и Кена. Я восстанавливаю свое мужское достоинство, выиграв для Тео плюшевую панду в тире.

Тео не расстается

с пандой ни на секунду, таская ее на бедре, как крайне ленивого черно-белого карапуза. Даже когда она стоит в очереди за лимонадом, она не позволяет Ризу взять мистера Пипса на руки.

– Мне можно доверить понянчиться с пандой, - говорит Риз.

– Ты пять минут назад потерял свои солнечные очки в игровом зале, - замечает Тео.

– Ладно, - дуется Риз.
– Я выиграю свою собственную панду. Салли, одолжи мне двадцать баксов.

– Ни за что, ты уже потратил там тридцатку.

– Я почти сделал это! Если бы я поразил еще две мишени…

Воспользовавшись случаем, Тео ускользает к очереди за лимонадом, панда по-прежнему надежно сидит у нее на бедре.

Риз перестает жаловаться, чтобы заметить:

– Она превратилась в маленькую колючку, не так ли?

– Да, она сильно изменилась со школы. Мы все изменились… кроме тебя.
– Я возвращаю Ризу его удар локтем по ребрам.

Но Риз поворачивается и смотрит на меня с удивительно серьезным видом.

– Ты ей нравишься, Салли.

– Да, она мне тоже нравится.

– Тогда какого хрена ты делаешь?

По моей шее поднимается жар.

– Мы уже говорили об этом прошлой ночью.

– Да, и чем больше времени я провожу рядом с вами двумя, тем меньше думаю об этом так называемом плане. Это все плохо закончится, поверь эксперту по импульсивным решениям.

– В этом нет ничего импульсивного. Я потратил месяцы на планирование…

– Но ты действительно думал о последствиях?

– Конечно, думал.

– Тогда, повторяю, какого хрена ты делаешь?

Риз начинает меня раздражать, но я подавляю свой гнев. Я знаю, что он беспокоится обо мне, даже если сейчас он ведет себя как снисходительный мудак, не говоря уже о том, что он огромный лицемер.

– Я уже говорил тебе, - выдавливаю я сквозь сжатые губы.
– У меня все под контролем.

– Ты не можешь контролировать это дерьмо. Даже близко нет!

– О чем ты говоришь?

– О, я не знаю, например, первое — она влюбляется в тебя, и ты разрушаешь ее жизнь. Или второе — она готовит всю эту вкусную еду для нашего отца, а потом он снова становится депрессивным алкоголиком, как только она уезжает. Или — Ангус узнает, уволит ее и сделает своей миссией разрушить остаток ее жизни… Мне продолжать?

– Нет, - говорю я, но Риз все равно продолжает.

– Или как насчет того, что тебе каким-то образом удастся провернуть невозможное и действительно заключить эту сделку, но Ангус узнает, что произошло, и подаст на тебя в суд за мошенничество. Много чего может пойти не так, вы играете в русскую рулетку с миллиардером, склонным к судебным разбирательствам.

– Нельзя подать в суд на кого-то за то, что он притворяется, что встречается с твоей ассистенткой.

– Ну, тогда, наверное, все в порядке.