Любовный пасьянс
Шрифт:
Катя пошла в спальню и уложила стопку рубашек в раскрытый чемодан. Вот и все. Но застегивать молнии на чемодане она не стала — пусть Володя еще сам глянет, не забыто ли что-нибудь. Хотя, кажется, ничего.
Потом Катя вернулась на кухню, зачем-то заглянула в микроволновку — рыбное филе в кляре ожидало разогрева в полной боевой готовности. Делать больше нечего. Она бесцельно прошлась по квартире туда и обратно. Господи, ну где же Володя!
И, словно в ответ на ее мысли, пропел сигнал домофона, а через пару минут открылась входная дверь. Катя встретила мужа у порога и обняла,
— Ну где ты так долго!
Потом тут же отстранилась:
— Переодевайся скорее, я пока ужин разогрею, а то и поесть толком не успеешь! И посмотри, все ли я тебе положила!
Почувствовала у себя на волосах губы мужа, услышала его ласковое: «Не надо так волноваться, детеныш! — и, счастливая, умчалась на кухню.
Включив микроволновку и доставая из холодильника салат и масло, Катя прислушивалась к звукам в квартире. Вот Володя прошел в спальню, вот он вышел — в ванной раздался шум льющейся воды. Катя быстренько разложила в плетеной тарелке нарезанный хлеб, поставила приборы. Пока она хлопотала, ужин разогрелся. Водрузив блюдо с рыбой на середину стола, Катя придирчиво осмотрела сервировку — все ли в порядке — и села на свое любимое место, на уголок уголка.
— Так, а чем меня накормят в родном доме перед дальней дорогой?
Володя возник на пороге кухни, свежий и улыбающийся, словно и не было тяжелого рабочего дня. Волосы его, мокрые после душа, смешно топорщились на затылке.
— Я голоден, как волк!
Катя улыбнулась в ответ и стала наполнять его тарелку.
Ей нравилось его кормить, нравилось смотреть, как он ест — с таким удовольствием, что и самой хотелось присоединиться. Что она и сделала, не удержалась.
— А кто еще летит с тобой? Черномор?
Так они называли между собой Аникеева. Когда «Элита» только еще набирала обороты, между Аникеевым и Городецким чуть ли не каждый день вспыхивали жаркие словесные баталии. После одной из них Володя пришел домой страшно злой и раздосадованный. Долго ходил из угла в угол, не рассказывая, что случилось, ни матери, ни жене. Потом вдруг остановился посреди комнаты и раздраженно бросил: «Тоже мне добрый дядюшка!» Его мама, тетя Инна, встала рядом, точно скопировав его позу и выражение лица, и с пафосом продекламировала: «С ними дядька Черномор! — А потом повернулась к сыну и шутливо сказала: — Ты еще возьмешь его за бороду!» Получилось довольно комично. Володя тогда рассмеялся, и напряжение как рукой сняло.
С тех пор это прозвище прочно приклеилось к Аникееву. «Дядька Черномор» постепенно сократился просто до «Черномора».
— Что? А, нет, Черномор остается здесь на хозяйстве. Я лечу с Женей.
Женя — Володин помощник по продажам, серьезный молодой человек, часто бывал у них дома, но всегда приходил по делам, а не просто в гости. Он был старше Кати всего на три года, но Катя его слегка даже побаивалась. Из-за излишней серьезности.
— Так что, дорогая моя, не жди меня обратно. Два молодых интересных парня во Франции — это ого-го что такое! Найдем себе очаровательных француженок и пустимся в загул, — поддразнил жену Володя.
Но Катя не поддалась на провокацию:
— Как же! Это с
— С какого маршрута?
— Отель — фирма — объект осмотра — отель. И вечером он тебя ровно в двенадцать будет спать укладывать, потому что на завтра много работы. Нет, когда ты летишь с Женей, я спокойна.
Володя хитро посмотрел на жену:
— Но на этот раз с нами летит еще третий.
— И кто же?
— Одна журналистка.
— Журналистка?
Катю словно что-то кольнуло. Какая еще журналистка? Значит, все это время рядом с ее мужем во Франции будет другая женщина?
— Откуда она взялась?
— Помнишь, на фуршете две недели назад я тебя с ней познакомил? Алена Арьева из «Обаятельной и привлекательной».
Конечно, Катя сразу вспомнила и тут же успокоилась. Маленькая такая черненькая девушка, худенькая, большеглазая, с очень короткой стрижкой. Похожа на подростка и совершенно не в Володином вкусе. Но она все же ревниво спросила:
— А почему ты раньше о ней ничего не говорил?
Володя пожал плечами:
— Да нечего говорить было. Собственно, окончательно ее поездка решилась только сегодня.
— Да?
— Визу получили в последний момент, и то с трудом.
Катя недоумевающе посмотрела на мужа:
— А стоило так хлопотать?
— Знаешь, стоило. У нас как раз возникли неурядицы с рекламой. Две-три хвалебные статьи в хороших журналах «Элите» отнюдь не помешают. Кроме того, надо думать о будущем.
— О каком будущем? — не поняла Катя.
Володя лукаво прищурился:
— А вдруг твоему мужу захочется баллотироваться в президенты? Работу с прессой надо начинать заранее!
— Опять шутишь, — улыбнулась Катя.
— В каждой шутке — доля правды. Будешь первой леди СНГ, здорово же! Госпожа президентша!
Катя недоверчиво посмотрела на него:
— Неужели тебе и вправду захочется? Ты же никогда не любил политиков!
— Поживем — увидим, — Володя отодвинул от себя опустевшую тарелку и встал. — Спасибо, Катюша, было очень вкусно. Пошел собираться дальше.
Алена быстро кидала вещи в дорожную сумку. До самолета оставалось четыре часа. Неужели она на самом деле летит во Францию? До сих пор поездка представлялась ей абсолютно нереальной, несмотря на то, что документы были собраны и отправлены, билет заказан и в редакции получен отпуск. С визой действительно возникли какие-то проблемы, но вот утряслись же в конце концов.
Все эти две недели она жила как обычно, стараясь не думать и не загадывать, чтобы потом не разочаровываться. С Городецким после приема они почти не виделись, все переговоры велись через его секретаршу — ту самую вышколенную блондинку.
Алена собиралась почти не глядя — ей часто приходилось ездить в командировки, поэтому процесс сборов был отработан до автоматизма. Да и в шкафу у нее царил идеальный порядок. Обычно она с закрытыми глазами могла найти то, что требовалось. И тут ее руки, с безошибочной точностью укладывавшие в сумку нужные вещи, вдруг замерли, натолкнувшись на мягкий шелк, — на той полке, где ему совсем не положено было быть.