Людей минутная любовь
Шрифт:
– Все они, - сказала Вера.
– Ну и ладно. Ну и пусть. Нам без них же лучше, - и вновь стала говорить о себе.
Светлана слушала Веру с невольным внутренним протестом, ей казалось, что Вера все выдумывает, так не бывает: не жизнь, а сплошная вечеринка, все вечера свободные, все вечера с друзьями, гостями, танцами, вином. Неделю назад прилетали летчики с Сахалина, и как было весело. А вчера прилетали парни с Камчатки, и какие они веселые и добрые.
– Я за свою жизнь только один раз летчика видела, - не удержалась Светлана.
– Нет, конечно, я видела их на улице, и на самолете я летала, но так,
– Наш?
– Вера привстала на кровати.
– Из Владивостока.
– Кем он летает? Фамилия?
– отрывисто спросила Вера.
– Какая там фамилия, - грустно отозвалась Светлана.
– Я даже имени его не знаю. Три раза на пляже пообщалась. И три года забыть не могу.
– Ну, если уж три года забыть не можешь, могла раз и не поломаться, недобро усмехнулась из-под одеяла Клава.
Светлана глянула удивленно: что она - так зло? почему?
Клава шмыгнула носом и достала кружевной платочек.
– Да я и не ломалась, - помолчав, сказала Светлана.
– Но не могла же я сама его позвать.
– Но кем он летает?
– настойчиво спросила Вера.
– Ну, откуда я знаю?
– на миг поверив, что Вера поможет ей встретить Демона и тут же поняв всю беспочвенность своей надежды, вновь грустно сказала Светлана.
– Он, да не он, парни с ним были, так вот они говорили, что самолет ремонтируют. Ну, и он потом говорил, что во Владивостоке идут дожди, только в Хабаровске и загорать. Еще они вспоминали, как перегоняли самолет откуда-то с Украины. Или из Курска, не помню.
– Но сколько у него лычек на погонах было?
– настаивала Вера.
– Не знаю, - Светлана вздохнула.
– Ну, ты что, лычек не видела?
– почти с досадой воскликнула Вера.
– Ну, не помню я. Помню, голубая рубашка, летная. И все.
– Ну, ты совсем. А значок у него какой? Что на птичке: самолет? молоток?
– Да что я на птичку, что ли, смотрела?
– откидываясь на подушку, отозвалась Светлана и, прикрыв глаза, сказала все так же грустно.
– Я на лицо его смотрела. Вот какие глаза у него - помню. Помню, как он сидел на покрывале. Портфель неимоверно импортный. И очки - тоже какие-то ненормальные, не иначе, с привоза.
– Если б ты его фамилию знала, я бы тебе его запросто разыскала, - с досадой говорит Вера.
– Они сутки в Хабаровске сидят. В "Аквариуме" вечером торчат.
– Мне кажется, он там не торчит, - с ноткой обиды отозвалась Светлана. Он - другой.
Вера отмахнулась:
– Но ужинать все равно приходит. Они по талонам там.
...Время пролетело незаметно, а выписываясь из больницы, все трое, как и водится, обменялись адресами и телефонами.
Звонок. Светлана открыла дверь, и, Марина, соседка, зашла по-соседски, без приглашения и спросила от порога:
– И что ты делаешь?
Марине скучно. Борис работает во вторую смену, Вика спит, московская программа телевидения не работает, у них технический перерыв, а вторая, своя, передает очередной отчет о выступлении первого секретаря Крайкома на каком-то заводе.
Поболтать бы, но Светлана, как обычно, смотрит устало и разговор поддерживает вяло.
Марина прошла в комнату:
– Все с тетрадями сидишь?
– кивнула на стол, - и как тебе
Вопрос можно было отнести к риторическим, то есть не требующим ответа вовсе, или к проблемным, требующим широкую дискуссию с учетом разностороннего мнения специалистов. Светлана молча выбрала первый вариант и отвечать не стала.
– Сегодня снова твой приезжал, - словно не замечая нежелания Светланы болтать, неторопливым тоном сказала Марина.
– Бутылочку привозил. Посидели, выпили.
– Что значит - снова?
– вскинула голову Светлана.
– А он часто приезжает, - оживившись, что нашлась тема для разговора, охотно ответила Марина.
– Всегда бутылочку привозит. Посидим, поболтаем. Так ты аборт делала? А я думала, ты не делала.
Светлане показалось, что она стоит на уроке, во все глаза на нее смотрят дети, сзади сидят их родители и инспекторы районо, а с нее медленно и неудержимо исчезает одежда.
– Да ничего он о тебе плохого не говорит, - глянув в лицо Светланы, засмеялась Марина.
– Спрашивает, кто к тебе ходит. Говорю, не видно никого. А он говорит: "Она такая темпераментная, что не может одна". Борька мой смеется, говорит: "Я в этих вопросах не копенгаген, ты с ней (со мной, значит) говори, она медициной интересуется".
Светлана в два дня собрала справки, заплатила госпошлину и подала на развод.
В раздевалке, среди толкотни и шума, что, несмотря на все усилия дежурных и учителей, умудрялись создавать дети, Давыдова отвела Светлану в сторонку. Светлана шла за ней удивленная и встревоженная - ни она не вела русский в классе Нины Владимировны, ни Давыдова не вела математику у ее ребят, и общаться им вроде как бы и не о чем. Что ж такое, сверхъестественное, натворили ее сорванцы?
– Светлана Викторовна, вы не передумали разводиться?
– озабоченно-деловым шепотом заговорила Давыдова.
– Может быть, ваше решение поспешно и стоит повременить?
Светлана на миг даже опешила. С Давыдовой они не были дружны, и развод ей казался делом ее личным, как бы тайным, и никому кроме нее неизвестным, или уж, во всяком случае, почти никому, и уж, во всяком случае, не темой для скоростной беседы в толчее раздевалки с женщиной, с которой она едва знакома. Но тут Светлана сообразила, что Давыдова говорит с ней вовсе не из личного интереса, а по поручению Екатерины, говорит, как профорг. И Светлана только и ответила: "Нет, я не передумаю", - готовая с тоскливой скукой выслушать и даже поддерживать ненужный и неприятный разговор. Но Нина Владимировна, как бы вполне удовлетворенная полученным ответом и считая тему абсолютно исчерпанной, перешла ко второму вопросу:
– Вы должны подать на алименты.
– Не нужно мне от него ничего, - поморщилась Светлана.
– Не о вас речь, - напористо говорила Давыдова, так, словно никакого иного ответа не ожидала и потому и завела этот разговор со Светланой.
– Алименты не для вас. Для ребенка.
– Ну, какие с него алименты, - проговорила Светлана, не зная, как прекратить ненужный разговор и кинуться в конец раздевалки, где Елизаров и Крангач мутузили друг друга мешками со сменной обувью. К тому же ей не хотелось вдаваться в подробности и сообщать Давыдовой о материальном положении мужа, но Давыдова, похоже - откуда?!
– знала все.