Люди и боги
Шрифт:
— За Степного Огня я выпью с охотой. Наш вождь — надежда Великой Степи!
— Прекрасно, когда есть надежда.
— Духи Странников помогают ему, первый конь скачет вместе с ним.
— От души завидую.
— Орда сильна, как никогда. Наши табуны несметны, всадники — свирепы и бесстрашны. Наши враги трепещут от ужаса.
— Даже мое горе отступает — так я радуюсь за вас.
Печаль уродовала голос Эрвина, ганта не сразу уловил насмешку. Наконец, поднял бровь:
— Ты как будто не веришь?
— Ганта, мы оба знаем: Моран
— Степной Огонь переживет тебя и спляшет на твоей могиле!
— Для этого мне нужно умереть весьма поспешно.
— Лысые хвосты! Никак, ты угрожаешь мне?!
Эрвин устало вздохнул.
— Ганта, я вырос на рассказах о том, как мои предки сражались с шаванами. Я знаю ваши повадки. В начале беседы нужно сделать грозный вид. Вы с этим уже справились, я оценил. Теперь позвольте говорить прямо.
— Только прямо и говори! Не смей вилять, как змея!
— У Морана искалечены обе ноги. Вождь-калека пахнет не только слабостью, но и подлостью — ведь ранили его два знаменитых всадника, которых он предал. Моран увел орду из Литленда, испугавшись Минервы с единственным искровым полком. Моран влюбился в Ребекку и зачем-то дал орде узнать об этом. Он слаб так же, как Дариан, влюбленный в конскую наложницу Алиледу.
— Дариан опрокинул вашу империю!
— А Моран — нет. Минерва прогнала его с помощью слов и одного-единственного полка.
Ганта потемнел от ярости и вскочил, перевернув кресло.
— Никто не смеет называть Морана трусом!
Эрвин примирительно поднял руки:
— Простите, ганта. Я не хочу вас оскорбить. По-моему, Моран поступил разумно, уйдя от Мелоранжа. При штурме потери были бы велики, а месть со стороны Империи — неизбежна. А так вы сохранили все трофеи, взятые ранее, и контроль над переправами через Холливел, и мир с Короной.
Отходчивость — еще одна черта шаванов. Только что ганта был готов обнажить клинок — а теперь поднял кресло и уселся, закинув ногу на ногу.
— Наконец я слышу мудрые речи. Так и есть, Моран сделал правильно.
— Но вот вопрос: как оценивает его поступки орда? Моран был суровым вождем и железной рукою вел вас к победе. Но когда Спутники искалечили его, он будто размяк. Не начал штурм Мелоранжа, согласился встретиться с Минервой, прогнулся перед нею и ушел из Литленда. Степной Огонь уже не тот — так думают рядовые шаваны. Собственно, от них я и знаю это. Не одна тысяча всадников уже покинула орду, кое-кто из них болтал там, где не следовало.
Ганта попивал вино, выдавая задумчивость за вальяжность. Эрвин прекрасно понимал его дилемму: признать сказанное — и признать слабость своего вождя; либо отрицать — и завести в тупик беседу, от которой может быть польза. Ганта Гроза — не только воин, а еще и торговец: сотни пленниц проданы им на рынках Лаэма. Он хорошо понимает ценность деловых разговоров.
— Ориджин, я не скажу, что ты прав. Ты не знаешь душу Степи, потому ничего не понимаешь. Но мне любопытно: если
— Над Мораном нависла угроза. Я бы сказал, Гной-Ганта уже дышит ему в спину. Пока что орда сыта: трофеев вы взяли много, а времени прошло мало. Потому власть Морана пока еще держится: сытый всадник не любит рисковать головою. Но через месяц-другой трофеи потратятся, а разочарование усилится. Какой-нибудь шаван решит прикончить Морана и занять его место, и орда не станет мешать этому шавану.
— Много слов, мало дела. В чем твое предложение?
— Степному Огню нужна новая славная война. Прежняя была хороша, а новая должна стать еще лучше. Множество трофеев, несколько громких побед, мало потерь. Такая война, чтобы кого-нибудь скосить под корень, а золотом набить все седельные сумки. Это вернет Морану уважение всадников и сохранит его власть. Я могу дать ему такую войну.
Ганта подкрутил ус — не стал скрывать интереса. Эрвин продолжил:
— Мою сестру убил ее муж — граф Виттор Шейланд, главарь еретиков, Кукловод. Я собираюсь отомстить ему и призываю орду на свою сторону. Война будет славной: Кукловод — величайший злодей нашего века. Война будет выгодной: вы получите на разграбление город Уэймар и, главное, банковские хранилища. Война будет быстрой: мы приведем огромную армию, а Виттор не успел собрать войско — у него лишь городской гарнизон и десяток Перстов Вильгельма.
Ганта хлебнул орджа и подкрутил оба уса.
— Ориджин, это звучит слишком сладко. Где обман? Зачем оно тебе? Ты можешь разделать графа и без нашей помощи.
— Виттор вступил в переговоры с закатным генералом Орисом. А тот, насколько я знаю, пользуется уважением в Степи. Очевидно, Виттор думает заключить с вами союз. Я не хочу этого допустить.
— Вы, северяне, веками враждовали с нами. Если Виттор тоже ваш враг — не лучше ли нам встать на его сторону?
— Что ж, в этом случае вы также получите войну. Только немного иную. Против вас выступит сводная армия Ориджина, Нортвуда и Короны. Будет кровавая бойня, тысячи трупов с обеих сторон. Трофеев выйдет мало, ведь Виттор не отдаст вам свое золото. Он предложит вам Первую Зиму, которая будет биться до последнего, а золота в ней давно уже нет. И самое неприятное: вашим вождем, наравне с Мораном, станет трусливый и подлый торгаш. Разве это вернет Степному Огню уважение всадников?
Ганта оскалил зубы:
— Мы побьем Ориджинов и займем Первую Зиму.
— Вы лишь получите шанс, весьма ненадежный. А я предлагаю огромные трофеи и гарантированную славу. Оцените, как звучит: герцог Ориджин, победитель императора, попросил вас о помощи. Сам Ориджин не справился бы с Кукловодом, но великая орда встала на его сторону и сокрушила злодея с Предметами. Праотец Вильгельм разбил шаванов с помощью Перстов — а теперь, спустя семнадцать веков, Степной Огонь вернет этот долг. Вы покажете, что нынешним всадникам не страшны даже Персты!