Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам
Шрифт:
— Снова ты, — прошипела Жрица так, чтобы ее не услышали.
— Плут-перевертыш! — закричал Бокерия. И эти слова подхватил народ, а затем и Жрица.
— Мы это уже выясняли, — сказала Ариадна. — Я — девушка. — Она показала рукой на себя. — И не имею отношения к Хаокину. Это всё проделки колдуна. Вы его ищите, а меня оставьте в покое.
— Тогда, скажи, почему ты на священной земле оказалась? — Жрица бросила Элеон и подошла к Ариадне.
— Я пришла в гости к своей любимой подруге — Элеоноре Атталь. Вот у нее и спросите, почему она живет на священной земле!
Следующим шагом Бокерии было отправить часть людей обыскивать дом и его окрестности на предмет
Правда, пару раз Хаокин всё же показал реальную сторону своего характера — взрывную, пугающую. Впервые, когда ребенок лет пяти уж слишком баловался — кажется, он сломал какую-то дорогую вещицу. И Ариадна увидела, как Хаокин впился пальцами в плечо мальчугана, сказал что-то и так зыркнул, что маленький бандит аж побледнел. А потом побежал ябедничать отцу. Хаокин перед мужиком снова прикинулся слабеньким, извинялся, но всё же получил. Ариадна тогда ела пирожное.
И второй раз. В проходе Хаокин столкнулся с Юлией, бокалы у нее посыпались, но он их поймал. Пьяным девицам это показалось милым. И они начали сватать двух официантов друг с другом. А потом это подхватили и остальные. Хаокин не подавал виду, но Ариадна прекрасно знала, как он бесится. Ей же принесли партию шашлыка. И девушка с новой подругой Виленой приступили к мясу — стало как-то не до колдунишки.
Затем Хаокин и Юлия оказались посредине зала, и все закричали им: «Горько! Горько!» Официанты игнорировали призывы, но какая-то девчонка напрямую сказала Юле поцеловать парня. Юлия объяснила, что они лишь друзья. Хаокин решил уйти, но ему дорогу перегородил пьяный мужик. Забулдыга говорил что-то на своем умалишенном языке и толкал парня в сторону служанки. А затем уже схватил Юлию. Тогда Ариадна перестала видеть скромного мальчика в очках — он растворился под личностью Хаокина.
— Убери от нее свои руки, — прошипел он и сжал кисть мужчины так, что казалось — кость сейчас треснет. В толпе зазвучало: «О-о-о».
— Поцелуй ее — все просят, — пробурчал мужчина, обрызгав колдуна слюной.
Ариадна видела, как сильнее разгораются глаза у Хаокина. «Он эту падаль сейчас точно треснет», — подумала девушка. А у нее в бокале шампанское недопито.
И Ариадна смотрит на Хаокина, не отрываясь. А он глядит в одурманенные глаза пьяницы, который и не замечает опасности. И тут всё зависит от того, какой хищник быстрее. Мгновение — и Ариадна подскочила к Хаокину, потянула его на себя за белые рюши и поцеловала. Ей показалось, что мир застыл. Юлия прикрыла рот от возмущения. Кто-то засмеялся. Вилена зааплодировала. Сам же Хаокин забыл о своей злости и выронил бокал. Рука юноши скользнула по волосам девушки, затем по шее, дыхание уже дрожит. Ариадне отступила на шаг назад, чтобы
— Спасибо за то, что спасла меня, — сказала Ариадна, сверля Хаокина красными глазами. А потом так же быстро скрылась в толпе, оставив его с привкусом шампанского во рту.
— Ну мать, даешь! — сказала Вилена, когда подруга села на место. Ариадна разом допила шампанское в своем бокале. — И чего же ты до этого молчала? Почему еще раньше не взяла себе парня, к которому питаешь такую страсть?
Ариадна перевела на новую подругу взгляд. Девушку буквально ранили слова Вилены.
— Выйти замуж, что ли? Связывать себя с кем-то? За кого ты меня принимаешь?
— Знала, что не ошиблась в тебе. Ты — волчица, как и я.
— А мне пророчили душу русалки.
— Русалка, нерусалка, но в тебе душа волка, — продолжала Вилена. — Ты любишь свободу. Но я-то и не говорила о замужестве. Сама считаю это ужасно — связывать себя с одним мужчиной на всю жизнь. А если разонравится? А если полюбится другой? У меня три любовника. Вон тот в зеленом. Еще парень возле стола. И этот… который целуется. — Вилена бросила в него яблоко. — Его я всё время ревную. Он у меня самый любимый. Но не в этом дело. Я знаю, это тяжело понять, когда ты человек. Я тоже не всегда была волком. Меня растили как маленькую леди, обучали быть хозяйкой, женой. Но я избрала свободу. Тебе это знакомо?
— Еще бы! Та же история.
— Так почему тебе не присоединиться к нам? Мы живем, где захотим, любим тех, кого захотим, мы веселимся, пьем, гуляем. И никто нам не указ. И ты можешь так же.
— Звучит заманчиво. Но я уже пыталась жить в свое удовольствие. Но только запуталась в себе. Я и пришла сюда, по сути…. разобраться.
— Просто ты еще не нашла свою стаю. Нет ничего хуже, чем быть без стаи или с чужой. Тогда жизнь становится бессмысленной. Станешь такой же, как этот… колдун Хаокин.
— Что ты имеешь в виду?
— Он не такой, как ты и я. Он — одиночка, — ответила Вилена. — Не сможет жить ради стаи, ведь он всё делает только для себя, даже любит. В конце концов он же вас бросил здесь, — проговорила Вилена и увидела, как Ариадна смутилась. — Можешь, не притворятся. Колдун точно был тут. Его запах повсюду. Но в самый опасный момент Хаокин сбежал, потому что сам себе дороже окружающих. Потому что он из тех, кто только любит любить. — Последнее слово Вилена выделила с особым презрением.
— Тебе не особо нравится любовь? Чем она тебе так насолила? Кто-то разбил твое сердечко и ты теперь всю эту ваниль ненавидишь?
— Почему же ненавижу? Нет, чувства между женщиной и мужчиной — это прекрасно…
— Но? — дополнила Ариадна.
— Это еще не самое главное! Вы же люди, знаю по себе, возносите романтику в какой-то культ. Вот прекрасная женственная девушка. Вот смелый юноша. Есть только он и она. Но люди не идеальны. И они разочаровываются друг в друге. Опять же вспомним этого колдуна. Подруга училась с ним, и она рассказывала, как все обожали эту пару Хаокин-Ифигения. И что с ними стало? После такой любви ничего не остается. Мы в стае живем не ради любви, а ради самой стаи. При этом мы свободные, несвязанные. Люди приходят к нам и уходят от нас, умирают и рождаются, а стая живет. Мы не льем слезы. И да, у нас здесь нет любви. Потому что это необязательное обязательство. Есть страсть, есть соперничество, есть родительские чувства, дружеские, чувство, что каждый из нас — часть чего-то большего, чем мы есть по отдельности. Поэтому мы и способны быть свободными, но мы не живем лишь для себя, как одиночки, мы готовы даже умереть ради своих.