Люди как люди. Сборник рассказов
Шрифт:
Я оглянулась назад на нашу комнату, небольшой дом, его тут же сломали, смяли.
Передо мной было лицо мужчины. Он бережно меня держит.
Какое-то время он рассеянно смотрит на меня. Зачем я ему? Кто он такой? Что меня ждет?
Потом он меня поджигает пламенем из его руки. Мне не больно. Сквозь пламя мне тоже видится Куба. Табачные листья. У меня нет других воспоминаний. И их не может быть. Я просто последняя сигарета из пачки.
Опыт поколений
Миша и его отец – Семен
Жена Семена Андреевича, она же мать Михаила, лет семь назад разлюбила супруга, после чего родителями и сыном было принято решение, что мужская часть развалившейся семьи живет отдельно, а женская ее часть – в виде одной жены – удаляется строить новое светлое будущее.
Так и поделили – светлое будущее и светлое нефильтрованное.
Так как сыну исполнилось уже девятнадцать лет, то в мужском коллективе царило равноправие, приправленное отцовскими поучениями.
Утром Семен Андреевич заботливо будил сына, мимоходом скидывая одеяло на пол, и готовил спартанский завтрак порциями гигантского размера. Взъерошенный сын являлся на кухню, подставлял голову под поглаживание рукой отца, включал веселую музыку. Минут пятнадцать они методично работали челюстями и обменивались новостями и планами на день. Потом Миша мыл посуду.
В ванной умывались и причесывались одновременно, стоя у двух раковин. Семен Андреевич расческой выравнивал сыну пробор на голове и давал дежурный подзатыльник за то, что тот опять побрызгался его селективной парфюмерией. Миша пинцетом выдергивал волос, торчащий на мочке уха Семена Андреевича.
Потом оба одевались. Чтобы не путаться в трусах и носках, их поделили по цветам – черные носил папаша, а синие и серые – сын. Мишка вышел в холл в джинсах и футболке, Семен Андреевич поморщился и показал сыну на дырку на плече. Пришлось футболку выбросить, надеть другую.
Мишка взял ключи от БМВ и рюкзак. Семен Андреевич отобрал ключи, вручил ему брелок от «Опеля». Выдал тысячу рублей на еду.
Закрыли дверь, спустились в паркинг. Отец по-отечески приобнял сына, разъехались в разные стороны.
***
Мишка весь день просидел на лекциях и семинарах, потом до шести часов вечера торчал в гостях у друга Вовы. Мама у Вовы отлично готовила, так что Мишка любил у них бывать. Что ни говори, а отсутствие матери в доме сказывалось на дефиците котлет и борщей.
Мишка забежал домой переодеться перед прогулкой с новой знакомой девушкой. Его отец сибаритствовал дома – в халате с шелковыми отворотами и с бокалом виски в руке он давал наставления бегающему по квартире сыну.
Мишка любил, когда папаша поучал его, особенно в вечера погружения в расслабленный алкогольный флер, и передавал молодому поколению набитую граблей мудрость.
– Михаил, – крикнул отец, пока Мишка причесывался в ванной, – я так понимаю, у тебя завелась новая девица?
– Папа, не завелась, я появилась. Не девица, а подруга, – прокричал Мишка,
– Да, ты прав, что я не прав… Действительно, объект обожания не должен называться девицей… И куда ты ее ведешь?
– Мы будем гулять!
– У тебя есть деньги? Своди ее в кино!
– Нет, мы будем гулять! Нам интересно поговорить друг с другом. Но деньги я могу взять, – рассмеялся сын.
– Какой прагматизм, однако… Какая твоя подружка, расскажи?
– Девушка как девушка… что тут рассказывать…
– Знаешь, Мишка, вот мой тебе совет, никогда не заводи пухлую подружку. Пухлая молодая подружка – это увесистая спутница жизни в зрелости! Слышишь?…
– Да слышу-слышу, папа. Я понял…
– Пухлая она?
– Нормальная она, – улыбнулся Мишка, стоя в дверном проеме, – но я тысячу взял, спасибо.
***
Назавтра вечером Мишка подошел к отцу, попросил завязать галстук – отец отлично вязал виндзорский узел.
– И куда мой сын пошел такой красивый?
– Мы идем в театр, в оперный. На балет. Балет я хотя бы могу смотреть, потому как опера – совсем тоска…
– Слушай, а она у тебя часом не зануда?…
Мишка помотал головой, а Семен Андреевич, серьезно глядя в глаза, продолжил:
– Михаил, с занудами не надо встречаться… Девушка должна быть веселая. Если она все время ржет, то и жить веселей. А зануда… сам не заметишь, как вся твоя жизнь превратится в занудное болото… и сам занудой станешь… А главный признак зануды – очки! Как увидел очки – сразу насторожись и точно проверь…
– Пап, ну я ж сказал, что она нормальная, – ворчал Мишка.
– Все они сначала нормальные…
***
Утром оба поглощали по огромной яичнице с беконом.
Семен Андреевич почитывал газету – он любил печатную прессу, которая пачкала чернилами пальцы.
– Как яичница?
Мишка показал кулак с поднятым вверх пальцем:
– Как и предыдущие пять тысяч раз – отличная, – засмеялся он.
– Ха-ха, – покачал головой отец, – это только кажется, что яичницу легко приготовить! Надо и яйца ловко разбить, видишь, желтки целые? И чтоб сковородка раскалилась до нужной температуры. И бекон раньше яиц поджарить, и огонь вовремя убавить. В общем, знаешь, мастер – этот тот, кто совершил все мыслимые ошибки в деле. Учись, пока я жив.
– Ты б еще борщ научился готовить, а? – Мишка бубнил с набитым ртом.
– Борщ!? Это гендерно недопустимо… Кстати, твоя подруга, у нее как с готовкой? Нам тут не помешает ценный кулинарный кадр, сам знаешь.
– Я пока не знаю, пап, – усмехнулся Мишка, – мы ж с ней гуляем, дома не сидим.
– А вот зря! Проверить надо заранее. Если баб… девушка вкусно готовит – то и ты никогда голодным не останешься. И я тоже, надеюсь, – он многозначительно поднял вверх указательный палец.
– Ты думаешь, мы с тобой собираемся жить? – Мишка изогнул бровь.