Люди как люди. Сборник рассказов
Шрифт:
– А что, к мамаше своей поедешь?
– Мамаша-то тут причем? Я сто лет ее не видел. Кстати, надо бы с ней встретиться…
Семен Андреевич демонстративно прикрылся газетой.
– Да ладно, пап, ты у меня самая лучшая мамаша.
Семен Андреевич довольно улыбнулся.
***
Вечером следующего дня Мишка печатал курсовую, пыхтел, изо всех сил пытался сосредоточиться.
Отец пришел в десятом часу. Несмотря на покачивающуюся походку,
Мишка был рад отвлечься, уселся рядом с ним:
– Ну, что, где был?
– Думаешь, ты один хочешь ходить на свидания? – гордо поднял голову отец.
– О? – засмеялся Мишка, – У нас будет новая мама?
– Ну, это ты загнул, конечно… скорее, ровесница-сестренка… – он сбросил ботинки на пол, – налей отцу, пожалуйста, вискаря. Зря я, что ли, тебя с пеленок растил…
– Пап, вы развелись, когда мы было тринадцать… то есть вчера буквально… про пеленки ты преувеличил слегка, – Михаил взял бокал и налил виски.
– Да, приврал маленько.
– А ты что вернулся так рано, раз на свидании был? – Мишка сделал глоток из стакана и передал его отцу.
– Ну… как тебе сказать… охота мне уснуть на моем ортопедическом матрасе, с моими плотными шторами, не вызывать никакое такси, завтра выспаться как следует… Мишка, наверное, твой отец постарел, – он развел руками. – Мне уже не хочется бегать с букетом всю ночь по улицам города в любовном восторге, смотреть на звезды и петь под гитару. Мда…
– Ты просто недостаточно влюблен, – Миша ушел на кухню и сварил себе чашку кофе – ночь с написанием курсовой предстояла долгая.
– Да, наверное, я недостаточно влюблен… Знаешь, бывали времена, когда я был и достаточно влюблен, и даже более, чем достаточно. Так вот по итогу скажу тебе: не влюбляйся в блондинок с эльфийской внешностью… они такие тоненькие… такие светленькие… кожа прозрачная… глаза хрустальные…
– И чем это плохо?
– Чем-чем… они хороши только до двадцати пяти лет… потом они уже никакие не эльфы… – он хлебнул из стакана. – Глаза мутные, сами синие.
– Да ну тебя. Кстати, я сегодня маме звонил, – сказал Миша.
– О! А брюнетки типа нашей мамы – еще хуже. Они даже не удосуживаются прикинуться миленькими.
– Пап, так кого любить-то? Ни белых и ни черных…
Семен Андреевич захмелел и оперся лицом на руку. Засыпая, он изрек:
– Только не рыжих…
Мишка махнул рукой, укрыл его пледом и ушел дописывать курсовую.
***
Утром завтрак готовил Мишка. Папаша со стеклянным взглядом сидел за столом, замотавшись в плед, и просил любой еды.
Мишка пожарил картошки, хоть для него это было и сложно. Отец был очень рад картошке, налил в нее сметаны, уплетал за обе щеки.
– Картошку – это ты хорошо придумал, Мишаня, – приговаривал он. – Вижу, не зря мне
– Ешь-ешь, – рассмеялся сын.
– Курсовую сегодня сдаешь? – прошепелявил Семен Андреевич, обжигаясь картошкой.
– Ага-а… Страшновато что-то…
– Нормально все будет, ты же весь в меня. Не мог плохую курсовую написать. И не думай о ней, раз все равно уже написал. Думай о приятном… А что, есть у вас видные девчонки в группе?
– Есть всякие, – Мишка пожал плечами.
– Надо встречаться с красивой, чтобы глаз радовался. А высокие есть?
Мишка отрицательно покачал головой.
– Надо непременно выбрать высокую, – продолжал отец, напавший на картофель как заправский белорус, – высокая спутница – она ж как флаг! Издалека видно, все рассматривают. Модель!… Хотя… Бывает, что и не модель, а просто оглобля… Но это не наш вариант. Да, тебе непременно нужна высокая модель. Чтоб над тобой, как знамя, гордо реяла. Подружка твоя высокая?
– Не очень, – улыбнулся Мишка.
– А красивая?!
– Для меня красивая, – улыбнулся сын.
– М-м-м… – недовольно проурчал Семен Андреевич. – Ну, они недостаток красоты могут компенсировать эффектными нарядами и эпатажным поведением… А имя-то у нее есть? Хорошо, если имя красивое и редкое, на слух приятное. Как вы лодку назовете, так она и поплывет.
– Люся она. Люсей зовут.
– Наша лодка Люся… Вот и поплывем.
***
Через два месяца отмечали Мишкин юбилей – двадцать лет.
Накануне похода в ресторан Миша решил, наконец, познакомить отца и Люсю, чтобы назавтра не было неловкостей и чтобы знакомство не прошло впопыхах.
Ради такого случая Семен Андреевич заказал еды, накрыл стол, купил шампанского.
В дверь позвонили. Он снял свой холостяцкий передник, встретил сына с Люсей.
Люся зашла вслед за Мишей в холл, поздоровалась и замерла, стеснительно уставившись в пол.
Семен Андреевич, добродушно улыбаясь, смотрел на их новую гостью.
Люсенька была невысокой сбитой девушкой, кругленькой, не красавицей, но юной и оттого милой. Она была одета в серое платье и не накрашена. Ее голубые глаза блестели, светлые волосы обрамляли личико и были заплетены в косу. Она часто моргала из-за стекол очков в черной оправе.
– Ой, вот, я принесла… это пирог, – она протянула замотанную в полотенце тарелку. – Только он подгорел… я редко готовлю, так что заранее извините. Но зато много и хорошо учусь, – улыбнулась она.
– Проходите, дорогая Люся, – Семен Андреевич проводил ее в гостиную.
Мишка взял пирог и понес на кухню, отец зашел вслед за ним.
– Сынок, вижу, ты вообще наставления отца не слушаешь? И чего я тут целыми днями бубню… – он демонстративно закатил глаза.
Мишка засмеялся:
– Пап, ну, отстань, а?