Люди Кода
Шрифт:
— Илья Купревич, — сказал И.Д.К. — Это моя бывшая жена Людмила, это моя будущая жена Дина, а это мой сын Андрей от первого брака.
— О! — сказал Ричард, улыбаясь Людмиле. — Я видел вас… Где же я вас видел?
— По телевизору, — подала голос Джоанна, успевшая уже поцеловать Дину в щеку. — Мы смотрели передачу из Израиля, выступал Мессия, а вы, душечка…
— О! — еще раз сказал Ричард. — Ну конечно. Мы попали в хорошую компанию! Может быть, и сам Мессия с вами? Это было бы замечательно, потому что тогда было бы на кого свалить ответственность.
— Лидером у кого? — настороженно спросил И.Д.К.
— Ах да, я не сказал. Там, в глубине, человек сто. Сейчас наверняка больше, потому что народ прибывает. И если будет прибывать с такой же скоростью, с какой убывал на Земле, то скоро лес просто выдавит людей из себя — места не хватит. Конечно, нужен лидер. Моисей…
Он замолчал, посмотрев И.Д.К. в глаза.
— По профессии вы… — сказал И.Д.К., не желая понимать намека и оттягивая время, чтобы не давать прямого ответа.
— По профессии я дипломат, работал вторым секретарем министра в Британском МИДе.
— Меня, — сказал И.Д.К., — беспокоят люди в лесу.
— О, — Ричард сделал пренебрежительный жест рукой, — не уверен, что их можно было бы допустить в приличное общество.
— Большая часть — негры из Африки, — пояснила Джоанна. — Никогда бы не подумала, что в них есть хоть молекула иудейской крови. И еще — какие-то закомплексованные личности, по-моему, из Восточной Европы.
— Думаю, что народы просто тасуются, как карты в колоде, — задумчиво произнес Ричард. — И потому проблема лидера представляется мне как нельзя более актуальной. Собрать всех, объединить, повести…
— Куда? — спросил И.Д.К. — Боюсь, Ричард, вы неверно представляете себе суть нашей вновь обретенной родины.
— Повторите-ка, — потребовал Ричард. — Как это вы сказали: «вновь обретенная родина»?
— В том-то и дело. Разве Мессия не говорил этого?
— Не так прямо. И, честно говоря, я не очень ему верил. Собственно, сначала я удивлялся — что это происходит с доброй половиной человечества? Пока вдруг не прихватило самого. Нет, ни о какой родине я не думал. И Джоанна тоже — верно, дорогая? Скорее, инстинкт толпы. Вдруг подняло, понесло, вихрь такой, знаете ли… Если по Фрейду…
— Нет, — сказал И.Д.К. — Фрейд здесь совершенно не при чем. В вас заговорили гены, молчавшие тысячи лет.
— Да, понимаю, — кивнул Ричард. — Никто из нас, насколько я могу судить, не испытывает сожаления об утраченной Земле. Это потрясающе, это, наверное, самое удивительное из того, что могло произойти… И следовательно, нам нужно здесь организовать новое общество.
— Вот этого я и боюсь больше всего, — возразил И.Д.К. — Что кто-то примется организовывать новое общество. Мне кажется, что никаких государственных образований здесь быть не может.
— Но тогда мы просто не выживем! Каждый сам по себе, в чуждом мире! Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Мир наш, и он не может быть чужд, раз уж у нас нет
— Я не знаю, что это значит, — устало возразил И.Д.К. — Мне кажется, что вы неправы.
— О женщинах вы, конечно, забыли, — подала голос Людмила. — Вопросы управления — мужская роль в обществе, да?
— Сударыня, — галантно произнес Ричард, поклонившись. — Управление — роль женская. Позволю себе напомнить известную пословицу о том, что если муж — голова семьи, то женщина — шея. А если муж глава государства…
— Ну спасибо, — сказала Людмила. — Я вот, кстати, шея без головы, поскольку мы с Ильей в разводе уже несколько лет. Ощущение не из приятных. Синдром безголовой курицы… Но я не о том. Вы не желаете управлять и не желаете, чтобы управляли вами? Ваше дело. А я хочу управлять. Более того, я знаю, что буду это делать. Иначе этот мир не станет нашим. Есть вопросы… Ну например, на каком языке мы спорим? Вы, Ричард, англичанин, я русская, а Илья с Диной евреи из России. Я говорю именно о языковой среде, так-то мы все, видимо, потомки древних иудеев, раз уж оказались здесь.
— Я как-то не подумал, — озадаченно сказал Ричард.
— Дорогой, Людмила права, — вступила в разговор Джоанна. — Вы говорите, я слушаю, я все понимаю, и я не знаю, почему я понимаю. Этот язык — он во мне, но я его не изучала.
— Это иврит, — сказал И.Д.К. — И не воображай, Люда, что тебе первой пришел в голову этот парадокс. Наш иврит так же подсознателен, как и отсутствие ностальгии. Язык Кода.
— Ну конечно, — с иронией сказала Людмила. — Именно в подсознании у тебя сидело сочетание «языковая среда». Да в древней Иудее…
— В Иудее, согласен, не знали таких слов. Но иврит, Люда, куда древнее. Повторяю — это язык Кода. И те, кто создавал его, были умнее нас нынешних. И слова знали куда более мудренные, чем знаем мы. Слова эти будут еще всплывать из подсознания. Новые слова старого языка. Я так думаю.
— И опять мы пришли к этому вопросу, — сказала Дина, которая стояла в стороне, обняв за плечи Андрея.
Людмила повернулась к ней.
— К какому вопросу?
— Кто создал это? Язык, который мы вспоминаем, не зная. Живую траву. Небо-карту. Землю.
— Творец! — сказал Ричард без тени сомнения.
— Несомненно, — насмешливо согласилась Людмила. — Чтец читает. Пахарь пашет. Думает мыслитель. А творит, естественно, Творец. Это что — ответ на вопрос Дины? Кто он, ваш Творец? Нематериальный Бог? Материальное существо? Личность? Невидимая сущность? Вы можете ответить?
— Я могу, — услышали они глубокий голос, похожий на звук трубы архангела, никогда никем не слышанный, но знакомый интуитивно и узнаваемый без труда.
У берега речушки, взявшись за руки, стояли двое.