Люди мы резкие (повести)

Монах Евгений

– У вас недурной музыкальный вкус, Евгений, – входя в комнату, улыбнулась хозяйка, уже успевшая поменять оболочку. Одежду имею в виду. Вместо строгого темного костюма и туфель на Ней теперь был длиннополый шелковый халат бордового цвета и забавные домашние тапочки с лохматыми кошачьими мордочками. Так как она несла поднос с бутылкой французского коньяка на вытянутых руках, полы халата немного разошлись, и я заметил – без всякого удивления, правда, – что директриса под халатом – в чем мать родила. Совершенно голенькая то бишь. Весьма отважно-смелая женщина, надо

признать. Впрочем, возможно, это вовсе и не смелость, а всего лишь банальное бесстыдство.

– А где ваш суженый и домочадцы, если не секрет? – задал я вопрос далеко не из праздного любопытства. Нынче при мне верного десятизарядного "братишки" не было, и перспектива внезапного появления в самый неподходящий момент ревнивого мужа меня, естественно, ни капельки не вдохновляла.

– Расслабься, Евгений. Оснований для беспокойства нет. Нас никто не потревожит, – проворковала Зинаида Власовна, видать сразу поняв, что мой вопрос только верхушка айсберга. – Я живу одна, как и Владислав Петрович. Мы два сапога пара: он – женоненавистник, я – мужененавистница.

– А сестра Алевтина?

– Она лишь приходит к брату помогать по хозяйству, а живет с семьей где-то в районе Химмаша, если не ошибаюсь.

Толстушка устроилась на диване в непосредственной ко мне близости и разлила по рюмкам коньяк из непрозрачно-черной бутылки.

– За что выпьем, Евгений? За успех твоего литературного творчества?

– Давайте чуток обождем, Зинаида Власовна. Пусть коньяк согреется до комнатной температуры. Холодный, он теряет добрую половину своих .вкусовых и ароматических качеств. Зря, мадам, вы его в холодильнике держите, уж поверьте слову крупного в данном вопросе специалиста.

– По всему видать, что ты человек УО, – наигранно опечалилась директриса, возвращая свою рюмку на стеклянный столик.

– В смысле: умственно отсталый? – Я, признаться, даже децал оскорбился где-то на донышке души.

– Только не надо хмуриться, Евгений. Это тебе не идет, сразу на буку становишься похож. Я под УО имела в виду совсем другое: уперто официозный. Любительница сокращенных слов явно еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться. Ведь я прозрачно дала понять, что мы переходим на дружеское "ты". Можешь просто по имени меня называть – конечно, когда поблизости нет посторонних. А мой домашний халатик разве не намекнул тебе о новой стадии наших отношений?

– Ладушки, Зина, – легко согласился я на переход к новой стадии. – Кстати, о халате – он у тебя красный, как ковры и обои. Этот цвет тебе врачи прописали?

– Откуда такое странное предположение? – Собеседница изумленно распахнула на меня свои симпатичные глазки-маслины.

– Ну, как же! Красный цвет эскулапы всегда рекомендуют людям с пониженным кровяным давлением, – щедро поделился я глубокими познаниями в медицине, недавно почерпнутыми из одной научно-популярной брошюрки.

– Да? Вполне возможно. Но красный цвет хорошо поднимает не только давление, но и еще кое-что. Особенно у мужчин. – Зинаида лукаво улыбнулась, положив теплую ладонь мне на колено. – Как думаешь, коньяк уже дошел до нужной

температурной кондиции?

– Сейчас проверим. – Я взял со столика наполненную до краев рюмку и с некоторой опаской сделал крохотный глоток темно-червонного напитка. Впрочем, беспокоился я совершенно напрасно – "Наполеон" оказался настоящим и качественным, а не грубой дешевой подделкой, в последнее время буквально заполонившей прилавки родного Екатеринбурга.

Музыкальный центр продолжал активно функционировать. Видимо, он был поставлен на круговой режим работы и крутил все пять дисков поочередно. Сейчас наш слух услаждала "Аква", весьма мелодично рассказывая о сложностях кукольной любви.

После нескольких пятидесятиграммовых рюмок замечательно выдержанного коньяка я почти полностью примирился с избыточным весом сидящей рядом женщины и даже начал оказывать ей некоторые знаки внимания. Как-то: несколько фривольные шутки насчет побочного действия на мужские особи возбуждающе-красного цвета и "массажные" нежно-нахальные прикосновения к ее мясистым бедрам и упруго напрягшимся грудям.

– Вижу, Евгений, что ты уже твердо готов перейти от прелюдии к самому действию, – поделилась личным открытием Зинаида, пробежавшись шаловливо-требовательными пальчиками от моего колена до живота.

– А я человек В Г. Всегда готовый к подвигам то бишь. В особенности – к постельным. Такова моя психофизическая конституция, крошка.

Ласково-уменьшительный эпитет "крошка" я применил чисто из своей врожденной культурной воспитанности. Моя новая пассия вполне заслуживала такого определения, как, например, "булка". Точно в цвет было бы и больше в тему. Но давно укоренившаяся благородная привычка не обижать зазря слабую половину человечества не позволила мне назвать вещи их истинными именами.

– Не хочешь сменить положение и обстановку? – спросила директриса, бросая на меня томный взгляд из-под полуопущенных, явно накладных ресниц.

– В смысле?

– Перейти в мою спаленку и принять более подходящее ситуации горизонтальное положение.

– А я аскет по натуре. Всегда готов скромно довольствоваться малым, чисто понтуясь, высказал я красивый, но чужой принцип, совершенно не соответствовавший моим истинным жизненным установкам. – Этот диван вполне меня устраивает.

– Тогда я хотя бы подушечку и покрывальце принесу. – Зинаида удивительно легко для ее комплекции поднялась с дивана и скрылась за дверью в коридор.

– Ты как любишь: со светом или без? – поинтересовалась она, возвратясь с вышеуказанными принадлежностями.

– При свете, крошка, – правдиво ответил я и тут же пожалел об этом. В натуре, вид излишне жирного голого тела вполне может пагубно сказаться на моей потенции. Наглухо сбить эрекцию то бишь.

Впрочем, как выяснилось, беспокоился я напрасно. Конечно, мощные ягодицы директрисы сильно смахивали на две переспелые астраханские тыквы, но зато я обнаружил наличие некоего подобия талии, да и высокая грудь партнерши с воинственно торчащими розовыми сосками выглядела совсем даже неплохо. Ей-богу.