Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
Рачицкий заранее.объявлял, что колхозы не получат соответствующей
техники и что денежная помощь будет недостаточной. "Наша главнейшая задача
на ближайшее время, - говорил он, - это...
мобилизовать все ресурсы, которые имеются у самого крестьянства, и
полностью направить их на социалистическую реконструкцию в сельском
хозяйстве".
И тогда, в зале, и особенно потом, ночью, когда заново обдумывал все,
беспокоило Апейку недоуменное:
техники мало, а словно бы грех - считаться с этим. Невесело было на душе,
когда вспоминал, как Рачицкий, отметив, что часть колхозов засорена
"кулацконэпмановским элементом", заявил, что будто из-за этого "колхозы
уклоняются от сдачи излишков продуктов и сырья, не выполняют договоров по
контрактации". Рачицкий заявил, что надо вести решительную борьбу с такими
"лжеколхозами"; теми колхозами, каким, думалось Апейке, может, наиболее
необходимо терпеливое внимание, разумная помощь!
Разве ему, наркому земледелия, не известно было, что эти "лжеколхозы-"
часто не выполняли договоров потому, что только становились на,ноги!
Одной фразой нарком отметил, что особое внимание общественности надо
обратить на подготовку колхозов к весенней сельскохозяйственной кампании.
"Кампания", которая для многих была первой колхозной весной!
С пристальным вниманием ждал Апейка, что скажет в содокладе Тарасенко,
председатель Климовичского райисполкома. Климовичские руководители были
героями сессии: их хвалили, по ним призывали равняться; Апейка слушал это
с недоверием - каждый раз вспоминалось то, что видел и слышал в Жлобине.
Тарасенко вышел на трибуну необычно для героя скромно - в стареньком
пиджачке и темной рубашке, с озабоченным, выпуклым лбом, деловито
собранный. И заговорил сдержанно, по-деловому: фактами, цифрами. Не таясь,
открыто повел речь о трудностях, о сомнениях, о неполадках.
Разумно сказал, что организовывать колхозы из раздробленных хозяйств -
это совсем не то, что создавать их на помещичьих землях, как было раньше.
Отметил, что были товарищи, которые вообще сомневались в возможности
создать хорошие коллективы "в наших условиях со старыми традициями
земельной политики". Не скрывал, что даже не все члены партии сразу и
легко поверили в колхозы. Что "твердой стеной" стали поперек колхозной
дороги женщины.
Привлекала его манера говорить: это был словно не содоклад, а беседа
очевидца, который глуховатым голосом, просто, открыто рассказывал все, что
видел, что происходило на его глазах. Но он был не только хорошим
рассказчиком,
чем дальше, тем больше. Взять хотя бы то, что он особенно -выделял мысль:
организовать колхоз намного легче, чем закрепить, наладить его. "Особенно
мы трудно чувствовали себя при составлении внутреннего распорядка колхоза,
– говорил он спокойно, рассудительно.
– Это ж не колхоз, который
объединяет каких-нибудь пять - семь дворов. Это колхоз, который имеет
шестьсот рабочих рук, это, что называется, целая фабрика. Им необходимо
дать каждому работу, и надо, чтоб эта работа была продуктивная. Надо, чтоб
люди не слонялись по полю или по углам, а чтоб они работали...
Примеров для нас еще не было нигде. Нигде не было таких планов
внутреннего распорядка... Бюро районного комитета партии пришлось
превратиться в Колхозсоюз. Мы сидели и сами писали, придумывали, каким
способом построить внутренний распорядок. Так и составили распорядок,
которым пользуются и теперь..."
Он не рисовал идиллической картины: на той земле, о которой рассказывал
он, почти не было техники, удалось добиться двух тракторов, тогда как
нужно их ни мало ни много - пятьдесят. И не скрывал, что люди - было такое
– подавали заявления о выходе из колхоза. И что была угроза, что колхоз
распадется. Может быть, только твердая воля районного руководства удержала
колхоз: сразу же провели собрание и исключили из колхоза нескольких
наиболее зажиточных. Исключили, "возбудив ходатайство переселить их в
другое место, на земли запасного фонда". В другом сельсовете "почти целая
организация" заявила:ни за что не пойдет в колхозы. Тарасенко открыто
сказал: "И что вы думаете - пришлось сражаться с этой частью долгое время.
И только когда отвели хороший участок для коллектива, вся деревня пошла в
колхоз". Он не скрывал, что в районе есть "довольно нездоровые моменты" -
крестьяне распродают имущество.
Очень гнало агрономов, мало изб-читален... Когда он сказал это,
Рачицкий перебил его: читальни самим строить надо! Тарасенко вспыхнул:
"Как это можно!..
– Он заговорил жестко, с возмущением: - Вы дайте им хоть
первый урожай снять!
У них средств нет!.." Позже он еще раз с упреком заявил:
"Надо закрепить коллективы! А их можно закрепить не разговорами и
резолюциями! А конкретной помощью!.."
Он сказал и больше и лучше, чем другие. И все же, вспоминая, вдумываясь