Люди в белом
Шрифт:
"Как ремнем", — подумал я.
Пришел в себя я уже на берегу, где был разбужен громким кашлем и различными утробными звуками. Краснощеков, обхватив меня сзади, обеими руками давил на диафрагму.
— Ты что, дядечка, рыбкой решил стать? — услышал я голос напарника.
— Да, я рыба нерукотворная! — полезла из меня чушь.
— Ты ведь мог утонуть! — голос Анжелы звучал ласково и черты лица восстановились настолько, что я мог ее узнать, — и никогда не увидел бы больше моего голого тела.
— Именно поэтому я и выплыл, на свете нет других причин из-за которых мне стоило жить! — не знаю, услышала ли она в моем
— Пошли в поселок, на дачу, — Краснощеков швырнул мне джинсы, предлагая прикрыть наготу, — давно пора, что-нибудь на кишку кинуть, да и народ там вовсю веселится.
Анжела опустилась передо мной на колени, помогая застегнуть непослушную ширинку, а Алексей от души смеялся, так как зрелище было довольно двусмысленным. Грибасы стали, как мне показалось, понемногу отпускать, и я стал вращаться на месте в поисках автомобиля.
— Она на том конце поля, — показала Анжела куда-то в сторону кромки леса, — ты ехать-то сможешь?
— Придется ехать, так как идти пешком он вряд ли сможет, — ответил за меня Краснощеков, — приедем, разожжем костерчик, приготовим шашлычок, выпьем легкого алкоголя.
Жизнерадостность, исходящая от напарника, придала мне дополнительной уверенности, и я смело уселся в свой броневичок.
Машина медленно ползла на первой передаче по проселочной дороге, и высокая трава шуршала по днищу, а Алексей все говорил и говорил, а Анжела все смотрела и смотрела, а мне не верилось, что уже где-то через неделю я буду в совершенно другом мире, который меня заранее пугал, как пугало все то, с чем я не знаком.
— Вы уже точно отчаливаете? — спросила Анжела, как будто прочитав мои мысли.
— Да, визы уже стоят, дело только за билетами, — ответил Краснощеков.
— Я хочу с вами, но не могу, и от этого мне грустно, — она отвернулась и стала смотреть на проползающие мимо елки. Я молчал, что я мог сказать? Наши отношения изначально бесперспективны, а говорить, что все будет хорошо, на это хватает сил только у Краснощекова.
— Да ладно тебе киснуть, съездим ненадолго и вернемся назад, ты даже не успеешь его разлюбить, — сказал Алексей, закурил и почему-то тоже замолчал.
Впереди показался милицейский патруль.
— Откуда менты в лесу? — спросил я и попытался ехать ровнее.
— Какие менты, это мой сосед с местными гопниками прогуливается, — презрительно фыркнул Краснощеков и высунул ноги в окно, желая продемонстрировать друзьям детства свою безмерную крутость.
— Так, что грибасы еще не отпустили? — засмеялся я.
— Нет, конечно, думаешь побыл рыбкой и баста, все только еще начинается.
Как всегда напарник был прав, все только еще начиналось. Мы остановились около группы молодых людей, Алексей начал шумно их приветствовать и представлять нас с Анжелой всей честной компании. Я вел себя скромно, продолжая подозревать этих людей в принадлежности к государственной автомобильной инспекции. Правда, эти люди делали неимоверное количество ненужных движений и зрачки их были неприлично расширены, что, в моем понимании, никак не может охарактеризовать блюстителей порядка наших дорог. Об этом весьма ценном наблюдении я с радостью сообщил Анжеле.
— Ты думаешь гаишники не могут нажраться психодизлептиков? — заронила она новое зерно сомнения в мое и без того растревоженное сознание, — на днях я видела одного
Со стороны моей двери я услышал голос и, обернувшись, увидел толстого человечка в махровом разноцветном халате. Человечек был обут в красные, старперские галоши и перед собой катил никелированный сервировочный столик, на котором стояла и издавала приятнейший аромат кружка какао.
— Добрый вечер. Я Плюш — лучший из соседей Алексейчика, — представился человечек и, сладко зевнув, отхлебнул пахучей жидкости.
— Можно мне глотнуть? — спросил я и протянул руку к столику.
— Нет, нельзя, это же мое какао! — как-то обиделся Плюш и попытался отъехать в сторону.
— Дай ему попить, — возмутился Краснощеков, — ему надо.
— Ах, надо, тогда конечно, что же ты молчал? — направился ко мне лучший в мире сосед, протягивая чашку с блюдцем.
— Пойдемте, прогуляемся в лес, сегодня так мило, — защебетала девица в ядовито-зеленом платьице с двумя маленькими кармашками на бедрах.
Все с радостью приняли это предложение, я загнал машину на территорию краснощековского двора, чуть не врезавшись в поленницу, и мысленно порадовался, что родители друга в городе.
— Надеюсь, что я не наехал на любимые флокции краснощековксой мамаши, — сказал я Анжеле, помогая закрывать створки ворот.
— Сейчас не до этого, утром посмотрим, — Анжела накинула крючок из проволоки на ворота, и мы тронулись в путь.
Как-то внезапно вместе с сумерками начался дождь. Крупные капли с шумом разбивались о зонт, оказавшийся только у предусмотрительного Плюша, и отлетали мне в лицо. Дождь был теплый и ненавязчивый, редкие капли хоть и попадали за шиворот, образуя дорожки, бегущие к ягодицам, но не доставляли никакого дискомфорта. Наступила одна из тех ночей, в которых умиротворение преобладало над весельем.
— Послушай, о чем вещает твой напарник, — толкнула меня в бок Анжела.
Я прислушался.
— …с этих позиций нельзя рассматривать жизнь как цепь непрерывно следующих друг за другом событий, связанных в единое целое. Это как телесериал, в котором каждая серия рассказывает отдельную историю, хотя в ней действуют одни и те же герои в одной временной плоскости.
— Ты, Краснощеков, глуп и, как все глупцы, противоречишь сам себе. Я готов тебе это доказать.
Доказать я ему ничего не сумел, так как все вдруг резко остановились и уставились на вершину холма, где в свете выглянувшей из-за туч луны четко обозначилась неестественно высокая фигура человека, держащая в правой руке ужасающего вида топор. Человек был облачен в длинный плащ, на голове его нелепо сидела старая фетровая шляпа.
Неожиданно незнакомец поднял над головой топор и, издав дикий, нечеловеческий вопль, кинулся прямо на нас.
На мгновение я оцепенел, но, повинуясь общей панике, схватил Анжелу за шиворот и, перевернув по дороге плюшевский сервировочный столик, побежал к поселку. Одновременно мне было страшно и смешно, я то падал, то вставал, то натыкался на бегущего впереди Алексея, который без умолку тараторил:
— О, блин, что за фигня.
Так мы бежали минут пять, ощущая за спиной тяжелое дыхание дровосека, пока девица в зелененьком платье не упала посреди тропинки, тем самым преградив путь остальным.