Люди Волка
Шрифт:
Иль вечно живи средь снежных зыбей.
— Вот оно, — прошептал Волчий Сновидец, отклонив ее чуть назад и сжав в своих объятьях. — Иди сквозь свой Сон.
— Это ты, мальчик, — прошептала она.
Ты, Рожденный Отцом Солнцем. Озарен лучом — и ночь за плечом. Выбирай, мой Народ!
Танцуй для Отца, не зная его.
К югу мы, к югу идем…
В снежной буре конец мы найдем… — (Она судорожно мигнула.)
Смерть на высоких холмах.
Другие идут.
Нашей прежней дорогой идут…
Роют
Торят тропы во мгле.
Дальше… Дальше идут на юг.
Поднимается к небу скала,
До самого неба два брата растут,
Вся земля уже в их сети,
И подземному царству мертвых расти,
До небесных высот расти.
Птица летит, огромна, громка,
Свет вызывает сквозь облака.
— О чем это она? — спросила Обрубленная Ветвь. Волчий Сновидец покачал головой:
— Я не зна…
— Страшные твари ползут во мгле…
Вот идет человек по земле.
Кусай его за ногу. Глянь-ка, упал!
Безруким, безногим, чешуйчатым стал.
Ударит хвостищем — камни летят.
Клыки ядовитые хищно блестят.
Кровь леденеет, чуть бросишь взгляд.
— (Волчий Сновидец закрыл глаза и сжал руку Цапли в своей.)
Восток, гей, восток.
А дальше к югу наш путь.
Уже в материнском лоне — во льду.
Эй, черный брат, ты чуешь беду?
В глуби морской отец ваш проснется,
Солнцем рожден он и сам — из Солнца.
Один будет жить, и умрет другой.
В небо идет душа за душой.
В небо?
Да, всегда оно, небо.
Добела выжжет мир земной,
Обожжет горящею головней.
Грузных тварей к небу поднимут Сны,
В глине тела их погребены.
Новый край отыщи, где осядет Народ.
Новый путь… или всем нам конец придет.
Свойства
Ибо век наш краток и жизнь трудна.
Колоти, молоти, не жалея рук,
Пока жаркий вихрь бушует вокруг.
— Как же мы поймем, — хрипло прошептала Обрубленная Ветвь, — что все это значит?
— Кто… кто это? — дернула головой Цапля. — Это голос откуда-то из прошлого… За ним — старая боль.
— Да это я, старая ты карга, — процедила Обрубленная Ветвь.
— Тише! — в ужасе прошептал Волчий Сновидец. Обрубленная Ветвь, дрожа, зажала рот рукой. Волчий Сновидец, крепче обняв Цаплю, нагнулся над ней и прошептал ей на ухо:
— Продолжай свой Сон. Не отвлекайся.
— Обрубленная Ветвь, — прошептала Цапля, яростно качая головой. — Смерть на западе! Медвежий Охотник… Медвежий Охотник! Иди обратно к…
Тело ее напряглось. Она сидела тяжело дыша, широко раскрыв глаза.
— Назад… в Сон. Ушел… с Медвежьим Охотником. Ушел…
Она дрожала, высунув язык, ужас стоял в ее глазах.
— Я не могу… любить.
Она замерла и стала оседать на руках у Волчьего Сновидца.
Он ждал. Проведя пальцем по тыльной стороне ее ладони, он прошептал:
— Цапля… Сон. Продолжай его. Но лицо ее оставалось безучастным. Глаза пусто блестели в отсветах огня.
— Нет! — отчаянно прошептал он, легонько тряхнув ее тело. — Нет, не покидай меня!
— Умерла! — завыла Обрубленная Ветвь. — Я сама Не знала, что делаю!
— Это не ты, Бабушка, — успокоил ее Волчий Сновидец. — Это Медвежий Охотник убил ее.
— Нет, быть такого не может, — вздохнула Обрубленная Ветвь. — Он же умер. Давным-давно…
— Она любила его. — Он почувствовал холодок под ложечкой. — Она сама мне говорила. Нельзя видеть Сон… и любить.
Боль захватила его врасплох, оплела всего его, ослепила, обожгла его сердце. Он едва слышал собственные глухие всхлипы.
41
Она пошла обратно сквозь пургу. Ее сердце судорожно колотилось о ребра. Она обернулась и поглядела на серовато-белый снежный водоворот. Пригорок, на котором она оставила бездыханное тело старухи, был окутан туманом. Ветряная Женщина именно в это мгновение подула с особенной силой, и поземка превратилась в настоящую бурю, засыпая все вокруг снегом и мелкими камнями.
Пляшущая Лиса пошла дальше по следам Поющего Волка и Издающего Клич. Они оставили ей опознавательные метки — камни, положенные один на другой. Шаг за шагом, едва передвигая ноги, шла она а Ветряная Женщина все дула ей в спину, все пыталась сорвать у нее со лба кожаную тесемку от вещевого мешка.
Пустота росла в ее груди; вот еще одна часть ее жизни осталась позади, потонула в снежных кольцах и водоворотах. И жизнь ее идет по кругу. Лиса вновь ощутила свое одиночество и беззащитность. Бесконечна линия жизни, ведущая в никуда.