Людоеды

Mиxoнoв Cepгей

Он вскрикнул, очнувшись в поту. Ворвавшееся в сонный мозг сознание вернуло ему картину реальности — и удручала не хуже кошмара. Всё это с ним происходило наяву.

Какой-то недовольный дикарь-соплеменник толкнул его в бок и как водится не кулаком, а дубиной наотмашь, стараясь зацепить по голове. Если бы не это, Беккер нескоро бы ещё угомонился, а так вновь отвалился на мох с лишайником, лишившись дара речи, а с ним и сознания.

Сколько он так пролежал, и сам не знал, да и разум ничего путного не подсказывал, и был затуманен, даже когда его пытался побудить некто, а

когда добудился, Беккер по обыкновению вскрикнул.

Пред ним предстала вытянутая физиономия старика, больше похожего по внешнему облику и не только, а по жизни — на ожившего мертвеца. Этакая ходячая мумия — и предстала с утра пораньше перед ним.

О намерениях старейшины оставалось догадываться, поскольку узнавать свою дальнейшую судьбу Беккер не спешил. Он приблизительно догадывался, что последует далее и явно малоприятная экзекуция, на что-то иное в племени людоедов рассчитывать не приходилось, так как у них иной раз свои же сородичи шли в меню — в самые голодные времена.

Вот и сейчас не особо были избалованы в еде. Пищу добыть не так просто, проще ближнего завалить и живьём сожрать, пока никто не видит, а потом соврать: дескать, его утащила какая-то хищная тварь.

Вроде бы обошлось для Беккера, но не совсем. Старик придумал для новоявленного сородича новую пытку. Видимо этому палачу племени и впрямь больше заняться было нечем, поэтому и придумывал разного рода кровавые зрелища, на которое собрался посмотреть весь здешний род уродов.

Беккер оказался в окружении дикарей, и все смотрели с придыханием на действия старика.

«Что ещё придумал выживший из ума питекантроп?» — никак не мог взять в толк Беккер.

Как вдруг обнаружил на шкуре инструмент для пыток. Там лежали острые костяшки — отборные клыки и когти, кои надлежало натыкать в рожу новоиспечённому дикарю.

— Не-ат… — захныкал Беккер. — Не надо-о-о…

Взвыл, когда старик ухватил его за подбородок и воткнул меж ноздрей загнутый полукругом коготь.

Было больно — и это ещё мягко сказано. Беккер к тому же не привык к виду крови, а собственной и подавно боялся. Она засочилась у него из носа на уста. Губы обагрились густой солоноватой консистенцией и…

Старик смахнул кровь, а затем растёр у Беккера по лицу, нанося какую-то кровавую маску.

Дикари зашлись в неистовом оре, приветствуя будущего воина, а пока что Беккер не мог считаться даже охотником. Для этого ему следовало проколоть уши, чего он не заслужил, а точнее наполовину.

Иной коготь старик воткнул ему в левое ухо. После чего выдал складной нож с топором и указал на выход из пещеры — словно прогонял.

Беккер был уже ни рад данному повороту событий, решил уточнить, как ему быть — себя вести.

Старик коротко объяснил.

— Ням-ням…

Стало очевидно: он требовал от Беккера еды — добыть охотничий трофей для племени.

Ничего не поделаешь — пришлось уступить, лишь бы старик отстал со своей пыткой, поскольку нос распух, и ухо саднило.

А тут при выходе на глаза попалась небольшая лужица. Он кинулся к ней и умылся, а затем, когда успокоилась водная гладь, взглянул на себя и недовольно сморщился. С кислым выражением

лица и подался прочь от стойбища дикарей.

Однако старик не думал бросать новичка без присмотра, отправил за ним кое-кого, кто должен был следить, не спуская глаз. И не воина, даже охотника не пустил. Сейчас он, как и они, были заняты другим важным делом, нежели Нямом — высматривали чужаков, изучая их быт и выясняя точное количество. А требовалось ещё собрать достойную силу, поскольку в одиночку одним племенем не справиться со столь сильным и грозным врагом.

Опасения старика подтвердились, когда явился один из лазутчиков посланных им в лагерь геодезистов-практикантов. Сообщение было неутешительным — с одной стороны, а с иной…

Там имелись женщины, и людоед истекал слюнями при воспоминании о них, что и подтверждал порноснимок, выпавший у Беккера, когда одна из дикарок осмелилась заглянуть ему в трусы.

Старик показал вояке цветную картинку «богини» и тот утвердительно закивал головой.

— У… У… У…

— У-у-у… — затянул старик. У него самого при виде фото вздымалась плоть, а если при живом трофее, то и вовсе не прочь был пожить как Хью Хефнер с гаремом горемык.

Ему не терпелось раздавить ватагу чудаков, ради чего он замыслил собрать воедино род, поскольку являлся старейшиной не только в этом племени, но и в других имел права голоса.

Оставалось дождаться трофея от чужака-соплеменника и… отправить с дарами посыльных по иным стойбищам долины скал. Если всё получиться, как он задумал, то уже завтра сможет повторить набег на лагерь чужаков, и при этом сам возглавит поход против них, объявив войну священной. Соответственно часть даров будет принадлежать ему боевыми трофеями для ритуального обряда восхваления кровожадных духов Огня и Земли.

Из пещеры вылетел довольный вопль старика, чего давно не случалось с ним, и по причине чего на него уставились все те соплеменники-дикари, кто так же, как и он находились здесь же. Даже великий воин — в прошлом — отошёл от бреда и ран, сейчас косился в недоумении на старейшину рода племени.

Недолго думая, старик отправил лазутчика отыскать Няма, наказав поторопить того, а заодно и его соглядатая. Время близилось к полудню, а от парочки ни слуху, ни духу — это не нравилось в первую очередь старику, хотя он заявил: дескать, духам-покровителям их рода-племени.

Дикарь выскочил, и быстро прочитав следы, нашёл нужные, подался по ним искать пропажу.

* * *

Теряя остатки сознания от голода и боли, Беккер задумал осуществить привал, опустился на камень, нисколько не обращая внимания на посторонние шумы и шорохи, даже не думал шарахаться от них. Он ещё не привык к здешним реалиям суровой жизни, и ему казалось: страшнее дикарей-людоедов уже никто и ничто не может быть. Ошибка цивилизованного человека очевидна, а после того, что содеял, больше не ощущал себя им. Руки и ноги дрожали, зубы и вовсе стучали. Его трясло, как при лихорадке. Он сильно потел. Крупные капли стекали с него в три ручья и все как одна холодные.