Людовик IX Святой
Шрифт:
Представление христианнейшего короля о сарацинах претерпело эволюцию во время его пребывания в Египте и Святой земле. То, что он увидел, то, что ему рассказывали, его беседы в плену и во время дальнейшего пребывания в Палестине вытеснили представление о язычниках без религии, и если он не изменил мнения о Мухаммеде, Коране и мусульманской вере, то, по крайней мере, признал в некоторых своих противниках подлинный религиозный пыл; они даже преподали ему урок — мы уже знаем о создании религиозной библиотеки в Святой капелле. Что касается его самого, то он произвел впечатление на некоторых мусульманских вождей, с которыми встречался и которым о нем рассказывали. Весьма цветистые слова, которые Мэтью Пэрис приписывает султану, несомненно, являются отзвуком подлинных чувств восхищения. И когда Мэтью Пэрис вкладывает в уста Людовика Святого эпитеты «порядочные и осмотрительные» (discretos et circumspectos), то он, конечно, передает уважение, которое французский король испытывал к своим собеседникам, одновременно и своим тюремщикам, уважение, тем более для него огорчительное, что они были околдованы ложной и мерзкой доктриной, составленной и распространенной колдуном. Впрочем, нам известно, что в XII веке мусульмане и христиане Сирии и Палестины иногда считали себя рыцарями, воителями и охотниками [1510] . В какие-то моменты в Египте в 1250 году христианский король и мусульманский султан могли (а почему бы и нет?) проникнуться уважением друг к другу как верующие, как люди.
1510
Miquel A. Ousama, un prince syrien face aux croises…
Вернемся
Первый принадлежит Гийому де Сен-Патю.
Блаженный Людовик Святой обладал столь великой добротой, что когда он был за морем, то повелел, чтобы его люди не убивали женщин и детей сарацин, но брали бы их живыми и убеждали в необходимости крещения. В то же время он повелел не убивать сарацин без надобности, а брать их в плен [1511] .
1511
Guillaume de Saint-Pathus. Vie de Saint Louis… P. 151.
В наши дни нет оснований принимать эти насильственные крещения всерьез. Но в то время, когда в понятие альтернативы (и чаще всего) входит убийство, то ясно, что биограф-францисканец мог говорить о «доброте» Людовика Святого.
Автор другого текста — Жоффруа де Болье.
Во время пребывания в Святой земле к нему приходило много сарацин, чтобы обрести христианскую веру; он оказывал им радушный прием, и крестил их, и старательно наставлял в вере Христа, и обеспечивал им поддержку из своих средств. Он увез их с собой во Францию и выделил им, их женам и детям средства к существованию на всю жизнь. Он повелел выкупить рабов, а множество сарацин, или язычников, он велел крестить и тоже дал им средства на жизнь [1512] .
1512
Geoffroy de Beaulieu. Vita… P. 16–17.
История этих обращенных (harkis) XIII века — любопытный эпизод. Следует добавить, что было также немало случаев обращения в ислам христиан Сирии и Палестины и что история крестовых походов гораздо сложнее, чем просто военно-религиозное столкновение христиан и мусульман.
Вероятно, иудеи ставили перед Людовиком Святым более щекотливые вопросы [1513] . Во-первых, их численность. Во Франции Людовика Святого было много евреев. Ж. Наон завершает одно из своих скрупулезных исследований гипотезой, что, вопреки мнению, сложившемуся в XIII веке и подхваченному историками Нового времени, евреев во Франции, которые обитали очень рассредоточенно, было гораздо больше, чем в Испании, где они были объединены в крупные общины: там их численность, весьма приблизительно, достигала 50 000 человек. Значит, во Франции евреев, рассеянных по всему королевству, было от 50 000 до 100 000 человек. В документах ревизий упомянуто 156 мест, «откуда поступали жалобы на евреев или исходили от евреев». В одном детальном исследовании доказывается, что евреи были рассредоточены по королевству, причем селились преимущественно в городах, но их присутствие отмечено также в деревнях и поселках [1514] .
1513
В общих чертах круг проблем намечен в статье:
Wade-Labarge М. Saint Louis et les juifs // Le Siecle de Saint Louis. P., 1970. P. 267–275 и в небольших работах:
Madaule J. Saint Louis et les juifs // L’Arche. 1970. Novembre — decembre. Nq 165. P. 58–61;
Blumenkranz B. Louis IX ou Saint Louis et les juifs // Archives juives. 1973—74. T. 10. P. 18–21.
См. также: Menache S. The King, the Church and thejews // Journal of Medieval History. 1987. Vol. 13. P. 223–236.
1514
Nahon G. Une geographie des Juifs dans la France de Louis IX (1226–1270) // The Fifth World Congress ofjewish Studies. Jerusalem, 1972. Vol. II. P. 127–132 (с картой):
Из всей совокупности отмеченных нами местностей в 98 можно обнаружить присутствие евреев. 23 из них находятся в Турском бальяже, 13 — в сенешальстве Бокер, 11 — в коннетаблии Овернь, 10 — в сенешальстве Пуату-Лимузен, 9 — в бальяже Вермандуа, 9 — в превотстве Парижа, 6 — в сенешальстве Каркассонн, 5 — в сенешальстве Сентонж, 3 — в бальяже Кан, 3 — в бальяже Жизор, 3 — в сенешальстве Тулузы и Альбижуа, 1 — в бальяже Котантен, 1 — в сенешальстве Ажене и Керси. Были ли это города, поселки или деревни? Что касается реальной численности населения, то в 22 населенных пунктах было менее 1 тыс. жителей, в 37 — менее 5 тыс., в 40 — более 5 тыс. жителей. Причем евреи жили в деревнях (22 %), поселках (27 %), городах (40 %). Напротив, места, где у евреев были клиенты, но где сами они не жили (таких 51), — это деревни (36), поселки (13) и города (всего 2). Практически 70 % населенных пунктов, где не было евреев, — это деревни, тогда как 77 % мест, где отмечено присутствие евреев, — это поселки и города. Если и было какое-то сельское поселение евреев, все же ясно прослеживается тенденция к урбанизации. Место поселения евреев зачастую совпадает с административным центром.
Имелась довольно многочисленная еврейская община в Париже. Из общего числа жителей, составлявшего около 150 000 человек (наверно, самый крупный населенный пункт христианского мира), согласно серьезным подсчетам [1515] , евреи составляли не менее 3–5%, то есть от 4500 до 7500 человек, причем наибольшая концентрация приходилась на остров Сите — вероятно, 20% всего населения острова. Возможно, из своего дворца король получал представление о сильной еврейской инфильтрации, если не в королевстве, то, по крайней мере, в столице.
1515
Roblin М. Les Juifs de Paris. P., 1952;
Jordan W. Cl. The French Monarchy and thejews: From Philip Augustus to the Last Capetians. Philadelphia, 1989. P. 9.
В его правление намечается важная эволюция, причиной которой не в последнюю очередь служила административная политика короля. Ж. Наон полагает, что не исключено наличие «подлинной географии еврейской уязвимости во Франции XIII века». Но, самое главное, в начале правления Людовика существовало редкостное, постепенно сглаживавшееся историческое различие между евреями Севера и Юга [1516] .
Людовику Святому было известно и то, что древнеиудейская религия отличается от христианских ересей и от религии мусульман. Общим у иудеев и христиан был Ветхий Завет. Иудаизм — воистину религия, если не сказать: истинная религия. Христианская религия вышла из иудаизма, хотя иудеи и совершили великий грех, не признав Иисуса и оставшись, таким образом, верными древнему закону, когда его уже сменил новый закон Евангелия. Поэтому иудеи — самый омерзительный пример тех категорий людей, которые так искушали христиан Средневековья: людей своих и в то же время чужих. Своих — так как расселялись в границах христианского мира и почти по всему Французскому королевству и их религия имела некоторые сходные с христианством черты. Чужих — из-за их религии, не признававшей истинной веры, веры христианской, из-за того, что они сбивались в специфические общины (пусть даже во Франции не столь структурированные, как в Испании) и отправляли особые религиозные обряды, имели иной литургический календарь, совершали обряд обрезания, налагали табу на пищу. Их церкви и школы отличались своеобразной архитектурой; было у них и свое духовенство — раввины. Согласно символике, одновременно весьма образной и весьма интериоризованной, Синагога так же противополагалась Церкви, как Заблуждение — Истине.
1516
Nahon G. Une geographie des Juifs dans la France… P. 132.
Наконец, третье, что приводило в смущение: на короля (как на всех духовных и светских
1517
Guillaume de Chartres. De Vita et de Miraculis… P. 34.
A. Грабуа обратил мое внимание на это заявление. Но, мне кажется, он истолковывает его слишком в пользу Людовика Святого. Его защита — это, по сути, право наказания. И поговорка «Кого люблю, того и бью» здесь неуместна, ибо Людовик Святой евреев не любил.
1518
В средневековом феодальном праве евреи (точнее — иудеи, ибо до конца XIV–XV в. речь шла исключительно о религиозной, а не этнической принадлежности) считались «сервами короля», лично от него зависимыми и лично ему подсудными. Название «внешний епископ» было впервые употреблено Церковью еще в IV в. по отношению к императору Константину I Равноапостольному. Это означало, что христианский император в силу своего сана является особым членом Церкви, долженствующим бороться с врагами христианства и вне, и внутри страны, — но как бы «вне» Церкви, точнее «вне» клира, ибо он оставался мирянином.
Еще более основательно позиция Людовика Святого по отношению к иудеям вписывается в политику христианского мира 13-го столетия, века политики гонений и отлучений, в очистительные меры с целью избавить христианский мир от пороков [1519] . Особенно это проявляется по отношению к иудеям в том, что, как ни парадоксально, христиане, переиначив иудейский запрет на свинину, загадочным образом стали уподоблять иудеев свиньям [1520] . Людовик Святой, одержимый своей страстью к чистоте, к очищению, весьма падок до таких обвинений.
1519
См. Moore R.I. La Persecution…
1520
Fabre-Vassas С. La Bete singuliere: Les juifs, les chretiens, le cochon. P., 1994.
См. также: Coulet N. Juif intouchable et interdits alimentaires // Exclus et systemes d’exclusion dans la litterature et la civilisation medievales. Aix-en-Provence; P., 1978.
Как правило, некоторые обвинения, старинные или новые, создавали вокруг иудеев атмосферу святотатства и преступления против христианства. Главное обвинение превращает иудеев в убийц Иисуса, в богоубийц. Людовик Святой, истовый приверженец Христа, одержимый своей страстью, разделяет это отвращение к иудеям, в которых люди Средневековья, со свойственной им восприимчивостью, забывая о времени и веря в коллективную виновность, видели убийц Иисуса [1521] . Далее следовало обвинение в ритуальных убийствах, появившееся в XII веке, согласно которому иудеи превращались в убийц детей христиан [1522] . Наконец, с ХIII века, века евхаристии, все чаще слышится обвинение в осквернении гостии, подлинном богоубийстве, ибо христиане верили в пресуществление и в реальное воплощение Христа в евхаристии [1523] .
1521
Roussel P. La conception de l’histoire a l’epoque feodale…
1522
H. Кон справедливо напоминает, что такое обвинение выдвигали против христиан римляне.
1523
Первый «кровавый навет», то есть обвинение евреев в ритуальном убийстве христианских детей, произошел в Кентербери в 1144 г. Существовало несколько объяснений причин этих якобы убийств: по одному, распространенному преимущественно в богословских, во всяком случае, более или менее образованных кругах, убийство ребенка (оно, по словам обвинителей, происходило на христианскую (так!) Пасху) есть кощунственное воспроизведение казни Христа; по другому, более распространенному в массах, кровь христианских младенцев потребна для приготовления иудейской пасхальной мацы либо для колдовских целей. Известные с XIII в. обвинения евреев в осквернении гостии связаны с кровавым наветом: в гостии, по воззрениям эпохи, телесно пребывает Христос, и надругательство над ней (согласно преданиям, евреи протыкали ее ножом, бросали в отхожее место и т. п.) есть продолжающееся доныне насилие над Христом, равно как ритуальное детоубийство есть как бы воспроизведение убийства младенца Христа (кстати сказать, считалось, что в гостии присутствует именно младенец Христос).
В своем отношении к иудеям Людовик предстает также преемником Церкви и своих пращуров. IV Латеранский собор в канонах 67, 68 и 69, «желая воспрепятствовать бесчеловечному обращению иудеев с христианами», потребовал у евреев возврат процентов, считавшихся ростовщическими (graves et immoderatas, то есть чрезмерными), с вложений, сделанных христианами, а в случае невозврата запрещал христианам вести торговлю с евреями. Он обязал евреев носить особую одежду, с нашитой на нее круглой меткой, желтого или красного цвета, на груди и спине; им было запрещено выходить из дома в дни Страстей Христовых и вести дела. Наконец, объявлялось, что к евреям следует относиться как к «вечным рабам». Кое-какие из этих мер проводились в жизнь государями и сеньорами. Около 1210 года Филипп Август ограничил ссудный процент, который могли назначать евреи королевского домена на ссуды христианам, но тем самым он как бы узаконил еврейский кредит. Законный процент от этого «роста» составлял два денье с ливра в неделю, то есть около 43,3%. В 1218 году это законодательство распространилось на евреев Нормандии. Придя к власти, Людовик VIII ордонансом 1223 года постановил аннулировать проценты еврейских кредиторов и возвратить в трехлетнии срок заимствованные суммы [1524] . Так, согласно церковному законодательству, евреи были лишены всякой, даже законной, прибыли. Такое законодательство противоречило интересам экономического развития, ибо ставило целью вытеснение евреев с «благородного» рынка кредита, рынка, занимавшегося земельными залогами (mort-gage), как это делали и церковные учреждения, чтобы поддерживать ликвидность землевладельцев, что получило название «раннего сельскохозяйственного кредита». В действительности постоянный рост цен в ХIII веке и неизменность сеньориальных доходов с земли вызвали большой спрос на кредит со стороны сеньоров [1525] . Но, быть может, одной из причин этого наступления на еврейский кредит в пользу заимодавцев, имеющих целью экономическое инвестирование или поддержание высокого жизненного уровня (ведь у евреев не было ни депозитного банка, ни фондовых трансфертов), были все растущие требования христианских купцов, которые, как кажется, набирали силу на финансовом рынке. Когда IV Латеранский собор заявил о желании защищать христиан от «коварства иудеев, которые за краткий срок истощили богатства христиан», то не шла ли речь и о том, и, быть может, главным образом о том, чтобы защищать купцов-христиан от конкурентов? Эта защита, вероятно, уже не благоприятствующая кредиту в период бурного развития экономики, станет еще более пагубной, когда во второй половине правления Людовика Святого этот экономический бум пойдет на спад.
1524
Langmuir G. Judei nostri and the Beginning of Capetian Legislation // Traditio. 1960. Vol. XVI.
1525
Обращаюсь здесь к исследованию: Nahon G. Le credit et les Juifs dans la France du ХIIIe siecle // Annales. E.S.C. 1969. T. XXTV. P. 1121–1149.
См. также: Grabois A. Du credit juif a Paris au temps de Saint Louis // Revue des etudes juives. 1970. T. CXXIX.