Людвиг II
Шрифт:
Впоследствии получение средств из фонда Вельфов будет также поставлено в вину Людвигу II. Его будут представлять чуть ли не преступником, не только грабящим казну своей страны, но и не брезгующим сомнительными сделками. Сделка действительно была сомнительной — но лишь со стороны Бисмарка! В свое время фонд Вельфов рассматривался Георгом V в качестве компенсации за утраченное ганноверское королевство. Людвиг также посчитал, что выплаты Бисмарка — это компенсация за его потерянное королевство. То, что эти деньги шли не из прусской казны, было тщательно засекречено Бисмарком, не имеющим права, как мы уже говорили, распоряжаться доходами фонда Вельфов. И вот тут необходимо обратить внимание, что эти секретные выплаты шли непосредственно через графа фон Хольнштайна. Причем каждый раз он получал 10 % от выплачиваемой суммы. Эти взаиморасчеты были в свою очередь тщательно засекречены. Другими словами, друзья фон Хольнштайн и Бисмарк вступили в сговор;
И еще одно немаловажное обстоятельство — размер выплат Людвигу II из фонда Вельфов. В разные годы он составлял от 270 000 марок до 800 000 марок. Фактически эти суммы вполне сопоставимы со средним размером ежегодной пенсии отошедшей от дел монаршей особы — низложенного короля или овдовевшей королевы. С тяжелым сердцем Людвиг II считал себя именно низложенным монархом. Общая сумма, полученная королем, равнялась 4 720 000 марок. Велика ли она? Все познается в сравнении. Как и в случае с Вагнером, напомним, что годовой бюджет содержания королевского двора составлял тогда 5 000 000 марок. То есть за 10 лет Людвиг получил от Бисмарка меньше, чем за год от бюджета Баварии! Зато пока он вообще не трогал баварскую казну.
Людвиг II начинает стремительно строить собственную империю. Нойшванштайн, возведение которого шло полным ходом, был задуман как величественный храм Искусства, Линдерхоф обещал стать убежищем для души. Но Людвигу этого уже стало мало, он начинает мыслить более глобально.
Почти все, юго посещает замки Людвига II и видит, что король, не доведя до конца один проект, кидался к следующему, затем к еще одному и каждый новый замок задумывался им все более грандиозным и роскошным, в лучшем случае задаются вопросом: зачем Людвигу это было надо? Не проще ли было бы полностью отстроить и отделать хотя бы что-то одно? А в худшем случае видят в этом проявление его душевного недуга. Однако «проявлением душевного недуга» можно считать только лишь сам факт реального бегства от ненавистной королю действительности в идеальный мир фантазии. Людвиг II строил «параллельную» Баварию, ту Баварию, в которой он действительно был бы королем. Он не мог ограничиться «чем-то одним». Все грани его богатой натуры должны были быть воплощены в настоящем, а не фантастическом мире. А следовательно, разброс интересов и обилие самых различных проектов в этом ключе выглядит не просто логичным, а совершенно необходимым. Король словно предчувствовал свою скорую кончину и торопился. Торопился оставить после себя свой истинный портрет, а не ту карикатуру, которой представлялось ему его нынешнее царствование. Сложенный из многочисленных кусочков, пазлов, каждый из которых сам по себе являлся бы шедевром архитектурной и художественной мысли, портрет настоящего последнего истинного короля оставался бы потомкам как памятник величию и победе духа над низменным бренным существованием.
Король торопился и все равно не успел…
Действие IV
Король Альп
(1872 — май 1886 гг.)
…пусть не будет начертано у тебя другой программы, кроме программы, данной капитулом Севильи архитектору, строившему кафедральный собор: «Построй нам такой храм, при виде которого последующие поколения сказали бы: капитул был сумасшедший, если он решился на такое необычайное предприятие!»
Картина 1
Начало «ухода в одиночество»
Наступивший 1872 год не принес королю столь желанного успокоения. Он уже утвердился в мысли о необходимости создания «параллельной» Баварии, уже успел с головой окунуться в строительные проекты, но жестокая действительность вновь разрушила с таким трудом восстановленное душевное равновесие. Пока строительство Нойшванштайна и Линдерхофа находилось в самом разгаре, Людвига II настигает тяжелейший удар. По стране разнеслась весть, что всеобщий любимец, жизнерадостный кутила и ловелас, младший брат короля наследный принц Отто сошел с ума.
Мы уже не раз упоминали, что Отто, любивший общество, веселье, кутежи, войну и фривольные оперетки, был прямой противоположностью Людвига II. При таком образе жизни, казалось, ничто не предвещало грядущей трагедии. Вернее, первые признаки недуга просто не замечали, приписывая все взрывному неуравновешенному характеру кронпринца. Однако неуловимые знаки зарождающейся душевной болезни можно было уже увидеть в несколько тяжелом расфокусированном взгляде, запечатленном даже на детских портретах Отто. Кстати, обычно отмечают, что следы будущего сумасшествия были заметны и у самого
Еще 10 мая 1871 года у кронпринца случился тяжелый припадок, после которого было решено поместить его под регулярное врачебное наблюдение. Но болезнь начала развиваться столь стремительно, что долее сохранять тайну внутри Баварского правящего Дома уже не получалось, и 15 ноября о недуге наследника было доложено непосредственно канцлеру Германской империи Бисмарку. Официальный диагноз «душевная болезнь, прогрессирующее слабоумие» был вынесен консилиумом врачей 15 января 1872 года.
Нам придется забежать вперед, чтобы поставить точку в этой грустной истории. С 1873 года Отто практически безотлучно жил в Нимфенбурге. Правда, изредка он все еще показывался в мюнхенском обществе, в частности на праздничных богослужениях и на столь любимых им прежде военных парадах. Однако надежд даже на частичное выздоровление практически не было, что подтвердил очередной буйный припадок болезни, произошедший 27 мая 1875 года прямо во время службы в главном соборе Мюнхена Фрауенкирхе (Frauenkirche). Однако в этом же году 22 августа Отто вместе с братом еще присутствовал на своем последнем военном параде. Это был также последний военный парад и Людвига II. До самой его смерти в Баварии больше не проводили военных парадов…
А сам Людвиг, подавленный и угнетенный, с 24 по 27 августа уехал в Реймс и истово молился в кафедральном соборе Божией Матери, традиционном месте коронации французских королей. Просил ли он у Бога совершить чудо и вернуть ему брата? К тому времени надежд на выздоровление Отто уже не было…
Интересно отметить, что изначально лечением кронпринца занимался ведущий немецкий психиатр того времени Бернхард Алоиз фон Гудден. [162] (С этим человеком мы вскоре познакомимся ближе.) Но в течение последующих четырех лет болезнь настолько прогрессировала, что с 1879 года потребовалась уже целая группа врачей, безотлучно находящаяся при Отто, — Prinzen"arzte, «врачи принца». Для окружающих припадки принца становились все более и более опасными. Отто пришлось поместить в специально оборудованную для его содержания клинику в замке Фюрстенрид (F"urstenried), куда кронпринц переехал 13 марта 1880 года и который уже не покидал до самой смерти. Он перестал узнавать даже родного брата Людвига, периодически навещавшего его. Очень скоро Отто был практически изолирован от всех, кроме лечащих врачей.
162
Гудден Бернхард Алоиз (Gudden, 1824–1886), известный немецкий психиатр, анатом и физиолог. С 1869 г. профессор психиатрии в Цюрихе; в 1872 г. перешел в Мюнхен профессором и директором Окружной больницы для душевнобольных. Давал заключение о психическом заболевании короля Людвига II Баварского и принимал непосредственное участие в его аресте. Погиб в Штарнбергском озере вместе с Людвигом II при невыясненных обстоятельствах. Обстоятельства появления «обвинительного акта» будут подробно рассмотрены в последней главе настоящего издания.
Людвиг, по-видимому, искренне был привязан к брату. Его болезнь вызвала в нем взрыв безмерного отчаяния и заставила еще больше замкнуться в себе. Возможно, несмотря на всю непохожесть и даже противоположность натур двух братьев, Отто все же был той родной душой, которой король мог довериться всегда: поймет его брат или нет, не важно, главное, что он не предаст. В этом Людвиг был уверен свято. И вдруг этой последней связующей ниточки со светской жизнью не стало. Впереди полное одиночество… Ко всему прочему по Мюнхену поползли слухи, что болезнь Отто — это якобы расплата за легкомысленную и разгульную молодость Максимилиана II.
Верил король этим слухам или нет, но именно со времени начала явного развития душевного недуга кронпринца Людвиг стал крайне неприязненно относиться к памяти своего отца, с которым, как мы уже говорили, у него и так никогда не было особой душевной близости.
Кстати, после смерти Людвига II, согласно баварским законам, 14 июня 1886 года наследник трона, несмотря на свою болезнь, официально был провозглашен королем Баварии. При этом сообщалось, что регентство Луитпольда продолжается, так как новый король Отто I «скорбен разумом» (нем. der K"onig Ist schwerm"utig). 15 июня делегация от правительства Баварии, прибывшая в Фюрстенрид, зачитала текст документа самому Отто. По воспоминаниям присутствующих, тот во время официальной церемонии оставался ко всему безучастным и явно так и не понял, что отныне стал королем.