Людвиг II

Залесская Мария Кирилловна

Тем более что на территории парка сохранялся еще один «реликт» — непосредственно сам охотничий домик Максимилиана II, «прародитель» Линдерхофа. Он получил только новое имя — Королевская хижина, ведь такому ненавистнику охоты, каким был Людвиг II, охотничий домик был ни к чему. Первоначально хижина, построенная еще в 1790 году, располагалась непосредственно на месте замка Линдерхоф. Но в 1874 году она была перенесена на место, где находится и ныне. Кстати, во время строительства Людвиг II часто жил здесь. А после смерти короля Королевская хижина стала вновь… охотничьим домиком: страстный охотник принц-регент Луитпольд стал использовать ее по прямому назначению. Увы! «Жестокий век, жестокие сердца!»

В глубине парка вновь начинают преобладать «вагнеровские» мотивы. Дальше всего от замка у закрытого для посетителей Линдерхофа выхода, ведущего в Этталь и Обераммергау, находится Хижина Хундинга [166] —

чуть мрачноватая и таинственная «декорация» к музыкальной драме Вагнера «Валькирия». Она стоит уже почти в диком лесу, в который незаметно переходит парк. Хижина Хундинга была построена в 1876 году по эскизам Кристиана Янка, но в 1884 году сгорела. Правда, по желанию короля павильон почти сразу же восстановили. Однако стихия огня, видимо, была роковой для данной постройки. В 1945 году Хижина Хундинга вновь сгорает почти дотла и восстанавливается лишь в 1989 году. Так что ныне перед нами по сути копия, но копия, обладающая душой оригинала! Низкая бревенчатая хижина построена вокруг могучего векового ясеня, в гигантский ствол которого воткнут заколдованный меч. Стены обшиты грубыми досками, вместо скамей — пни, покрытые звериными шкурами. Под потолком висит гамак; в углу — открытый очаг, сложенный из необработанных камней. Сбоку находится крошечная комнатка, где стоит узкая кровать с небрежно наброшенным грубым одеялом, служившая спальней королю, проводившему в Хижине Хундинга иногда по нескольку дней наедине со своими мечтами, любимыми книгами и неповторимой альпийской природой.

166

В традиции, сложившейся в оперной среде во времена первых постановок опер Р. Вагнера на русской сцене, имя этого персонажа писали и произносили как «Гундинг» (нем. Hunding). В настоящем издании мы будем придерживаться немецкой транскрипции.

Хундинг — муж Зиглинды, матери Зигфрида; в день их бракосочетания появляется одноглазый странник, который вонзает меч в ствол ясеня, вокруг которого и была построена хижина Хундинга. Это меч будет принадлежать лишь тому, кто сможет вынуть его из древесного плена. Зиглинда узнает в страннике своего отца — бога Вотана. Впоследствии Хундинг будет убит Вотаном.

И наконец, последний «вагнеровский» павильон Линдерхофа — Хижина Гурнеманца (старый рыцарь Гурнеманц, воспитатель Парсифаля, раскрыл перед юношей не только рыцарские, но и христианские добродетели), находящаяся в непосредственной близости от Хижины Хундинга. Ее постигла не менее печальная судьба, чем «соседку»: после смерти Людвига и вплоть до 1960-х годов она была полностью заброшена и забыта, вследствие чего совсем разрушилась. Лишь в 1999–2000 годах Хижина Гурнеманца была восстановлена на частные пожертвования, но из-за того, что расположена она слишком далеко от самого замка, ныне для посетителей этот павильон практически недоступен. Что ж! Будем просто знать, что где-то там под покровом леса находится таинственный приют того, кому ведомы все добродетели и тайны Святого Грааля…

Мы уже говорили о том, что замки Людвига II являются отражением его души. Здесь нет ничего случайного, преходящего, не выстраданного. Скажем более, замки Людвига II вообще нельзя рассматривать вне связей друг с другом! Каждый из них — лишь часть целого, лишь фрагмент «архитектурного портрета» короля. В свою очередь отдельно взятый замок также состоит из многочисленных граней. И лучший пример этому — замок Линдерхоф с его многочисленными павильонами. Это целая мозаика, объясняющая своим разнообразием разносторонность личности баварского короля. И недаром в парке Линдерхофа так много «вагнеровского»! Время его создания — этот тот период отношений короля и композитора, когда были окончательно расставлены все точки над «i».

В 1872 году Вагнер переехал в Байройт, в свой город, где намеревался остаться уже навсегда. Композитор выбрал то сакральное место, где, согласно его планам, должен быть возведен Театр, храм того Великого, преобразующего умы, Искусства, о котором когда-то грезили он и молодой баварский король Людвиг II; тот самый театр, «отцом» которого был B"uhnenfestspielhaus, так и не увидевший свет в Мюнхене.

22 мая, в день 59-летия Вагнера, ровно в 11.00 часов началось празднество по случаю закладки первого камня будущего Фестшпильхауса, одним из архитекторов которого стал все тот же Готфрид Земпер, готовивший проект мюнхенского B"uhnenfestspielhaus.

И Людвиг II, и Вагнер почти одновременно строили на баварской земле архитектурные памятники самим себе! Кстати, в конце 1872 года байройтский магистрат подготовил документ о предоставления Вагнеру баварского гражданства. Отныне он стал полноправным подданным Людвига II.

Однако уже в начале 1873 года Вагнер при строительстве своего театра столкнулся с практически непреодолимыми трудностями материального характера. Еще в 1871

году, когда постройка театра только намечалась, родилась идея создания так называемых «патронатных обществ» (Patronatsverein), или «Вагнер-ферейнов», которые собирали бы добровольные пожертвования на постройку нового «Храма искусства». Членами «Вагнер-ферейнов» становились все, кому было не безразлично дальнейшее развитие музыкального искусства. «Борьба за Вагнера» выливалась в борьбу за национальное искусство в целом. В «ферейны» входили не только музыканты, но и художники, писатели, представители аристократии. Однако взносов «патронатных обществ», несмотря на, казалось бы, огромный размах их деятельности, оказалось явно недостаточно. Дело в том, что далеко не все члены «Вагнер-ферейнов» действительно платили взносы в фонд Байройта. Многие вступали в общества под влиянием моды или сиюминутного порыва, а как дело доходило до того, чтобы раскошеливаться, уходили в тень. Реальные поступления в кассу «Театра века» были весьма далеки от ожидаемых. В итоге весь 1873 год продолжение строительства находилось под угрозой. Чтобы спасти предприятие, Вагнеру не оставалось больше ничего другого, как напрямую обратиться за помощью к Людвигу II.

И надеяться…

1874 год начался с очередных неприятностей и потрясений. Однако долгожданный ответ от баварского короля вселил новую надежду. В письме от 25 января Людвиг писал Вагнеру: «Нет! Нет и снова нет! Это не должно завершиться так; надо помочь! Наш план не может сорваться!» [167] Как оказалось, у Вагнера по-прежнему был лишь один бескорыстный «патрон», готовый прийти на помощь другу и единомышленнику!

В глубине души, несмотря на все разочарования, Людвиг II продолжал верить в победу вагнеровского искусства. Король предоставил авансом кредит в 100 000 талеров (около 2 500 000 евро) из личных средств. (Кстати, еще раз напомним, что эта сумма была полностью выплачена баварскому правительству наследниками Вагнера из бюджета Фестшпильхауса.) Благодаря такому солидному взносу Людвига II «жизнь» вагнеровского театра была спасена.

167

Bermbach U. Richard Wagner. Stationen eines unruhigen Lebens. Hamburg, 2006. S. 185.

Кроме того, Людвиг полностью профинансировал и строительство виллы «Ванфрид», которое благодаря его вмешательству было очень быстро завершено. 28 апреля 1874 года Вагнер уже въехал в свой собственный дом. Позднее, в июле 1875-го, Людвиг II прислал в подарок Вагнеру свой бронзовый бюст, который и ныне стоит перед самым входом в виллу «Ванфрид», словно своеобразный ангел-хранитель настоящего приюта композитора.

Итак, «Байройтский театр, начатый с сумм, подписанных «патронами» дела, был окончен благодаря материальному содействию Людвига II, который в тот момент, когда Вагнер хотел было публично объявить, что дело проиграно и труды прерваны, выдал авансом фонды, необходимые для того, чтобы довести предприятие до благополучного конца» [168] .

168

Лиштанберже А. Рихард Вагнер как поэт и мыслитель. М., 1997. С. 372.

1 августа 1875 года «многострадальное» строительство Фестшпильхауса было полностью завершено. Открытие первого Байройтского фестиваля намечалось на лето следующего года.

1876 год явился своеобразным рубежом и в жизни Людвига II. Можно сказать, что до этого года король все еще время от времени принимал участие в многолюдных светских мероприятиях, как того требовал придворный этикет. Его «уход в одиночество» происходил постепенно. Последний Октоберфест — в 1874 году; последний военный парад — в 1875-м. Настала очередь пышных приемов во дворце, которые царствующий монарх должен был проводить регулярно. 10 февраля 1876 года прошел последний торжественный прием при дворе Людвига II. Отныне за королевским столом станет собираться в лучшем случае тесный кружок друзей, но чаще всего Людвиг будет принимать пищу в гордом одиночестве.

Придет время — и даже слуги, обслуживающие его во время еды, станут раздражать короля. И родится идея «стола-самобранки», которая будет впервые применена в замке Линдерхоф. Секрет такого стола в том, что он стоит на специально устроенном люке в полу, который приводится в движение подъемным механизмом, расположенным этажом ниже. Этот механизм позволяет накрывать, а также убирать обеденный стол без присутствия в столовой прислуги: люк в нужный момент опускался вниз, в кухню, где слуги либо сервировали стол к трапезе, либо убирали посуду после нее. Благодаря столь оригинальному приспособлению никто и ничто не нарушало уединения короля, которым он так дорожил. Такой же механизм будет установлен и в Нойшванштайне, а позднее и в Херренкимзее.