Люси в небесах
Шрифт:
Я что, сказала «по доске»? Я, конечно, имела в виду «по проходу».
Другие пассажиры пялятся на меня. Да, да, пропустила пару стаканчиков, но я что, чудик какой-то, что ли? О, вот и мое кресло. Опять у окна, зашибись. Угу, вам придется подвинуться. И я не настолько пьяна, чтобы не видеть, как вы тут друг другу глазами знаки про меня делаете. Вы, наверное, думали, что у вас будет замечательное пустое место рядом — а вот хрен вам!
Хм, возьму-ка я на этот раз сумку с собой.
Плюхаюсь на сидение и
— Дамы и господа, пристегните ремни, уберите откидные столики и приведите спинки кресел в вертикальное положение…
Да-да, это мы уже проходили. Бла-бла-бла...
— …мобильные телефоны должны быть выключены, пока вы не окажетесь в Международном аэропорту Сиднея…
Угу, эта часть мне тоже известна. Плавали, знаем. Ой, а я вообще-то сотовый не выключила.
Не могу… достать… сумку…
Ремень… слишком… жмет…
Наконец я расстегиваю его и хватаюсь за сумку в поисках мобильника. Слава богу, никаких сообщений. Отключаю его и засовываю назад. Затем, снова пристегнувшись, с облегчением выдыхаю, распространяя вокруг запах «сингапурского слинга».
Мои загорелые ноги выглядывают из-под сарафана, и я счастливо ими любуюсь. Мне определенно нравится этот искусственный загар — потрясный, смотрится совсем как настоящий. Но это так противно — спать на старых простынях в первую ночь после нанесения автобронзанта. И потом надо их стирать и снова застилать красивые… Это ж две стирки за два дня. Ну что ж, придется Джеймсу с этим разбираться, раз уж он так поспешил выставить меня из квартиры. КЛАССНЫЕ ПРОСТЫНИ!
В памяти с трудом что-то ворочается, прежде чем желудок падает в пропасть: как придурки-друзья Джеймса, мать их, узнали про мои изгаженные автозагаром простыни?
О, нет… Они и не знали. Потому что они не отправляли это сообщение!
Кое-как расстегиваю ремень и тянусь за сумкой, параллельно откидывая спинку своего кресла и сильно врезаясь головой в переднее. Шарю по сумке в поисках телефона и врубаю его. «Привет, Люси! Джеймс только что отымел меня в вашей постели. Подумала, что тебе стоит знать. Уже четвертый раз за месяц. Классные простыни! Целую».
— Мисс, вы должны это выключить.
У них что, глаза на гребаных затылках, что ли?
— Не могу! Мне очень нужно позвонить!
— Мисс, другим пассажирам нашего борта и так пришлось долго ждать, не находите? — Бортпроводница многозначительно смотрит на меня. — Так что вам стоит отключить мобильный прямо сейчас.
— Что-то случилось? — К шоу присоединяется еще
— Нет, Фрэнни, все в порядке. Эта юная леди как раз собиралась выключить свой телефон.
Я подчиняюсь, хотя у меня внутри все кипит. Они показали, кто тут хозяин, и теперь самодовольно уходят по проходу. Как мне сейчас хочется запустить трубкой Фрэнни в ее долбаный затылок.
Предатель, лживый сукин сын! Я его убью!
Самолет взлетает, и во мне столько гнева, что я едва соображаю. Рядом со мной от неудобства ерзают в креслах сорокалетний или около того мужичок и его жена/подружка/любовница (точно, любовница!). И если раньше мне казалось, что во мне достаточно самообладания, то сейчас я уже не уверена. Думаю, даже хорошо, что мое место у окна, иначе, пожалуй, я бы уже в бешенстве мчалась по проходу, вопя, как баньши. Не вынесу еще восемь часов…
Солнце садится, пока мы начинаем очередное ночное путешествие. Это как-то меня успокаивает, и мне приходит на ум, что я ведь ничего не ела с тех пор, как вчера вечером покинула Лондон. Четыре коктейля на голодный желудок — о боже мой. Внезапно возникает непреодолимое желание попасть в туалет. Соседи слишком охотно освобождают проход, поднимаясь и настороженно глядя на меня, пока я протискиваюсь мимо.
В кабинке мерцает тошнотворный люминесцентный свет. В отражении замечаю бриллиантовые серьги и серьезно подумываю сорвать их с ушей и смыть в унитаз. Ха! Принимая во внимание, что этот ублюдок водил меня за нос, они, вполне возможно, поддельные. Люси в небесах с долбаными циркониевыми кубиками. Так мне и надо.
Стюардессы начинают разносить напитки с начала прохода. Рассчитав, что они могут вернуться в бизнес-класс и пропустить меня на мое место, иду им навстречу. Старшая, Фрэнни, кивает младшей, которая оборачивается и, заметив мою персону, снова поворачивается к напарнице и почти незаметно качает безукоризненно ухоженной головкой. И эти сучки заставляют меня ждать у туалетов, в то время как сами с ледяными фальшивыми улыбочками обслуживают весь салон, пока, наконец, не доходят до меня, давая пройти. Я в ярости, но не покажу им, что они меня уделали. Возвращаюсь на свое место и понимаю, что мне даже не предложили напитков.
Фрэнни с сообщницей теперь разносят ужин. Жареный цыпленок тощий и неаппетитный, но я так изголодалась, что съедаю его целиком. Даже бисквит с имитацией взбитых сливок проходит нормально. Алкоголь начинает выветриваться, и я чувствую себя изможденной. Хотя все еще так сержусь на Джеймса, что трудно дышать.
Значит, он врал насчет измены. Я даже извинилась за то, что подозревала его, не могу поверить! Да как он посмел? Снова представляю его в постели с другой, но быстро и решительно переключаюсь на гнев. Проще уж управлять гневом, чем опять расстраиваться.