Люся, которая всех бесила
Шрифт:
Нормальный!
Смартфон!
С выходом в интернет!
После кнопочного чудовища, которым Люсе приходилось пользоваться последние недели, он казался настоящим чудом.
— Боже, — прошептала она очарованно, — скажи мне, что ты купил его на свою зарплату, а не на папочкины деньги!
Паша заржал, а Нина Петровна недовольно фыркнула.
Она подарила Люсе совершенно прозрачный и развратный пеньюар, явно не теряя надежды на правнуков.
Николай Иванович раздал им новые керамические фигурки, на которых
Люся вручила ему взамен бутылку дорогущего вискаря, которую ей кто-то когда-то подарил, отдала Нине Петровне халат и объявила, что с Пашей она потом рассчитается в индивидуальном порядке.
Старики понимающе переглянулись, а Ветров самодовольно ухмыльнулся.
В общем, направление их мыслей было понятно без слов.
— Паш, а Паш?
— Ммм.
— Так и будешь спать или посмотришь на подарок?
— Ты надела тот бесстыжий пеньюар?
— А что, так можно было? Это избавит меня от необходимости дарить что-то всамделишное? Тогда подожди секунду, я мигом.
Пашка засмеялся и сцапал ее за ногу, не открывая глаз.
За ночь он опять покрылся щетиной, волосы спутались, на щеке отпечатался след от подушки.
— Ну нет уж, теперь мне интересно. Ты ведь напрочь забыла про подарок, где ты могла его нарыть за ночь?
— Сам не догадываешься?
Он приоткрыл один глаз и подозрительно на нее уставился.
— Нет, — протянул он без особой радости, — скажи мне, что это не то, о чем я думаю.
Возможно, это был самый неловкий момент в жизни Люси.
Даже хуже того раза, когда ее вибратор катился по ступенькам зала для заседаний городских депутатов.
— Ну, — промямлила она неуверенно, — это, скорее всего, полная глупость. И я не уверена, что оно сработает…
— Люсь.
— Ну, в том плане, правда ли браслет из лягушачьей шкурки будет тебя защищать…
— Люсь.
— Твоя бабушка что-то говорила об искренней любви, так вот я понятия не имею, каким образом ее надо мерить… Искренне ли я тебя люблю? Или я люблю твое отношение ко мне? Или это вообще не любовь, а животная страсть? Или…
— Люсь.
— В общем, воспринимай это просто как сувенир. Ничего сверхъестественного.
— Люсь, мне не нужны обереги от измен, — сказал Ветров спокойно.
Она вспыхнула, ощутив себя невероятно униженной:
— При чем тут измены?
— Ну пусть ни при чем. Или при всем. Но если я надену твой браслет, то мы никогда не узнаем, смогу ли я хранить тебе верность сам по себе, без искусственных ограничителей. Мне на самом деле хочется выяснить это, Люсь. Измерить любовь, как ты говоришь.
Она молчала так долго, что он начал нервничать.
— Нет, если тебе принципиально…
Люся потянула его за руку, увела за собой на кухню, где без лишних слов щелкнула зажигалкой и сожгла лягушачью шкурку в пепельнице, оставшейся с тех времен, когда она еще «не курила».
— Да, — сказала она, — будет интересно.
Пашка засмеялся, сграбастал ее в объятия и долго целовал — без страсти, но с явным удовольствием.
— Теперь-то ты наденешь тот пеньюар?..
Пашка умчался на работу уже третьего января, у него там был настоящий ад с отчетами, бумагами, подготовкой кучи материалов для прокуратуры, и он испытывал облегчение, что хотя бы серия Синичкиной — китаевская головная боль.
Махина правосудия раскручивалась медленно, скрипя под весом тонны бумаг, спотыкаясь о многочисленные допросы, доказательства, вещдоки, о неумелое Пашкино руководство, сказывалась нехватка опыта, но тем не менее куда-то все двигалось.
Люся тоже решила поехать в редакцию — ей надо было найти еще одного журналиста и корректора, и она была не уверена, что справится с последней задачей без содрогания.
Возможно, нехватка запятых в текстах — не самая большая проблема.
В паркинге она минут пятнадцать сидела в машине, невольно ища глазами автомобиль охраны и не находя его.
А потом выругалась и тронулась с места.
Почему ее так кроет именно сейчас, когда все осталось позади?
А до этого вроде ничего было.
Она держалась получше.
Загадочные выверты психики, не иначе.
В конторе Костя Носов красил стены.
Люся ощутила едкий запах еще с лестницы, дернула носом, не веря себе, и бегом преодолела остаток ступенек:
— Какого черта, Костя?
— Мне все надоело, — сообщил он, сосредоточенно работая валиком. — Я все праздники писал, и писал, и писал, а потом понял, что все. Не могу больше даже видеть клавиатуру. Лучший отдых — это смена деятельности, а у нас стены обшарпанные.
Люся хмыкнула, скинула в приемной куртку, нашла у себя в кабинете комбинезон (не леопардовый и не латексный, а самый обыкновенный, в котором она обычно проводила по весне субботник на территории), переоделась и вернулась к Носову:
— Есть еще одна кисть?
— Возьми в коробке.
Некоторое время они мирно трудились в полном согласии друг с другом, а потом Носов сказал:
— Люсь, я все думал и думал над тем письмом, которое ты получила перед корпоративом. Все было так знакомо — ну, про эгоцентрика и пустышку.
— Ну еще бы, — согласилась она. — Родная текстовочка-то. Ты, Кость, чей друг, мой или медведя?
— Я тебе не друг, а сотрудник, — привычно поправил он ее. — И просто для протокола: все это я наговорил тогда — с любовью.