Лжедмитрий. Царская плаха
Шрифт:
Отрепьев понимал, что Федор Никитич, племянник царицы Анастасии, первой жены Ивана Грозного, является возможным претендентом на царский престол. Он знал и о тайном соперничестве боярина Романова и Бориса Годунова, о борьбе за власть в случае смерти царя Федора Ивановича. Юрий старался как можно лучше нести свою службу. Вельможи видели это, доверяли Отрепьеву тайные дела.
Декабрьским вечером Михаил Никитич велел позвать к себе Отрепьева.
Тот уже перешел жить из дома дьяка Ефимьева на подворье
– Слушаю, боярин!
На тот период Михаил Никитич не был боярином, этот титул он получил позже, в следующем году, но не имел ничего против подобного обращения к себе.
Он достал свиток, скрепленный печатью.
– Юрий, ты знаешь, где живет боярин Яковлев?
– Афанасий Андреевич?
– Он.
– Знаю.
– Надо отнести ему этот свиток. В нем то, что кроме боярина Яковлева не должен знать никто. Постарайся зайти на подворье так, чтобы тебя не заметили люди Годунова.
– Это можно сделать, если меня будут ждать на подворье и откроют потайные двери.
– Верно. Тебя впустят через задние ворота.
– Свиток передать лично боярину Яковлеву?
– Да, непременно ему. Если же по пути кто-то попытается остановить тебя, то письмо следует уничтожить.
– Да, боярин.
– Надо бы послать с тобой охрану, но это вызовет подозрения.
– Я пойду один.
– Хорошо. Ответа ждать не надо. Передашь свиток и обратно. Если сам Яковлев не задержит.
– Все понял, боярин.
– Тогда с Богом, Юрий!
Мороз крепчал. Отрепьев шел по улицам, кутаясь в тулуп, не забывал осматриваться, потому и заметил, что почти от подворья Романовых за ним следует какой-то мужик. Случайностью это быть не могло. Юрий дважды уходил в проулки, выбирался на соседние улицы, мужик не отставал.
«Это что еще за напасть, – подумал Отрепьев. – Слежка людей Годунова? Или Михаил Никитич послал за мной соглядатая, желая убедиться в том, что я честно исполняю его данное поручение? Такое тоже может быть.
Надо с этим что-то делать. Если мужик от Годунова, то придется отвадить его, коли же Михаила Никитича, то показать, что я несу службу как следует».
Он завернул в проулок, встал, вынул из-за пояса нож, ждал появления мужика и вдруг услышал знакомый голос:
– Не балуй, Юшка, да ножичек-то спрячь!
– Андрюша? – крайне изумился Отрепьев.
– Он самый. – В проулок вошел улыбающийся Холодов. – Здорово, Юшка!
– Откуда ты взялся, Андрюша?
Холодов подошел к Отрепьеву, обнял его.
– Да с князем я своим на Москве. Решил тебя повидать, прознал, что ты у Романовых обретаешься, ну и дождался, покуда выйдешь. А ты молодец, заметил. Давно ли?
– Так от самого подворья.
– Молодец, – повторил Холодов. – Как жизнь, Юшка?
– Ничего,
– А куда сейчас направляешься, коли не секрет?
– Секрет, Андрюша. Ты уж извиняй, сказать не могу.
– Ну и ладно.
Отрепьев внимательно посмотрел на Холодова.
– Нет, Андрюша, не для того ты шел за мной, чтобы повидаться. Мог окликнуть еще на Варварке, да и к Романовым прийти.
– Твоя правда. Я не только встретиться с тобой хотел, но и поговорить, да только так, чтобы никто не знал.
– Говори, я слушаю!
– Добро! Слушай. То, что ты устроился на службу к Романовым, хорошо, но опасно.
– В чем опасность?
– Ты слыхал, что царь Федор Иванович сильно заболел?
– Слыхал. И что?
– А то, что теперь начнется настоящая война за престол. Годунов убрал со своего пути всех, кто мог бы помешать ему встать во главе государства, кроме Романовых. Пока он их не трогает, опасается, а вот когда завладеет троном через сестру свою, примется за них, сделает это, как всегда, расчетливо, хитро.
– Зачем ему браться за Романовых, будучи царем?
– Затем, Юшка, чтобы на Руси вообще не осталось никого, кто мог бы оспорить его право на трон, в зародыше искоренить угрозу и возможные заговоры. Разделается Годунов с Романовыми жестко, примерно, покажет, что не потерпит никаких посягательств на престол, занятый им. Ты человек Михаила Никитича, да и боярина Черкасского…
Отрепьев прервал Холодова:
– Откуда знаешь?
– Я много чего про тебя знаю. Ты дослушай, потом спрашивать будешь.
– Лады, продолжай.
– Ты в этой сваре можешь головы лишиться. А кое-кому из влиятельных вельмож этого очень не хочется.
– Кому же?
– Не могу сказать, права не имею. Но знай, что за тобой уже сейчас стоят люди, имеющие в отношении тебя очень серьезные соображения.
– Ничего не понимаю. Что за люди? Какие соображения?
– Люди влиятельные. Коли их замыслы сбудутся, то ты, Юшка, взлетишь так высоко, что сейчас и представить себе не можешь. А посему будь осторожен. Службу справляй как следует, все одно от нее покуда никуда не деться, а вот когда запахнет жареным, на рожон не лезь.
– Теперь я понял, Андрюша. Те влиятельные люди, что строят насчет меня свои соображения, приставили ко мне тебя. Они сделали это еще в Галиче. Не случайно ты встретился со мной там.
– Ну если быть до конца честным, то раньше, еще на Москве, когда я увидел тебя с матушкой, идущей к стрелецкому голове. Но верь, привязанность у меня к тебе не по службе, а по душе. Я считаю тебя своим другом, надеюсь, ты относишься ко мне так же.
– Наверное, после таких признаний я должен погнать тебя, все рассказать Михаилу Никитичу, но нет во мне зла.