Лжедмитрий. Царская плаха
Шрифт:
– А то, что Романовы изведут всех нас. Стоит только Ирине во исполнение твоей воли, о которой завтра узнает Федор Романов, благословить его на царство, и она тут же угодит в монастырь, но уже не по своей воле. Меня же с семьей в лучшем случае ждет опала и ссылка, в худшем – темница, из которой дороги нет. Верных тебе вельмож Романовы тоже не пощадят. Обдерут до нитки да выбросят за ненадобностью. Гнева Божьего, Федор Иванович, не боишься?
Царь побледнел и слабым голосом спросил:
– Что тебе надо,
– Я сделаю все, чтобы вылечить тебя, государь, соберу всех докторов, знахарей, мы справимся с болезнью. Только ты не бросай нас на произвол жестокой судьбы. Желаешь, чтобы Ирина постриглась в монахини, так и будет. Но не давай повода Романовым думать о престоле.
– Кто же тогда станет во главе государства, Борис Федорович?
– А это решит твоя прямая наследница, царица Ирина. Но после смерти твоей, а до нее, я уверен, далеко. Ну, а призовет Господь, что ж, тогда Ирина решит все по справедливости и закону.
– Это значит, что на престол взойдешь ты, Борис Федорович.
– Повторюсь, государь, царица сама решит, кому передать власть. Но прошу, не губи ты нас, не предлагай ничего Романовым.
– Ладно. Мне плохо, вызовите доктора.
Ирина бросилась из опочивальни.
Годунов нагнулся над смертельно бледным царем.
– Не губи, государь. При Ирине не говорил, один на один скажу. Отдашь трон Романовым, придется нам бежать. Но ненадолго. Я вернусь. Ты знаешь, за мной сила немалая. Не вводи страну в смуту. Ты же не хочешь, чтобы держава разбилась на мелкие куски, чтобы народ потом проклинал имя твое?
– Мне плохо, Борис Федорович.
– Ухожу! Но слова мои запомни.
Прибежал доктор, с ним царица.
– Пойдем отсюда, – сказал Годунов Ирине.
– Я должна быть с мужем, Борис.
– Ты должна ответить на несколько моих вопросов, а потом хоть всю ночь сиди с мужем. Иди за мной!
Они прошли в покои царицы.
– Что значит твое поведение, сестрица?
– О чем ты?
– Не понимаешь?
– Нет!
– Мне ты говорила об одном, а с Федором – о другом!
– Я не хотела доставлять ему боль, он все же мой супруг, отец нашей единственной дочери, умершей так рано.
– При чем здесь Феодосия?
– Она родилась вполне здоровой, но в скором времени стала хворой и скончалась во младенчестве.
– Ты на что намекаешь, Ирина? На то, что я имею отношение к смерти племянницы?
– Я ни на что не намекаю.
– Так, может, и царевича Дмитрия убили по моему приказу?
– Не знаю.
– Знаешь! Дмитрий погиб случайно. Но все это пустые разговоры. Завтра я останусь у себя на подворье, ты же должна присутствовать при разговоре Федора с Романовым. Но мне и дома будет известно каждое слово, произнесенное в опочивальне царя.
– Я сделаю, как ты хочешь, но после этого оставь меня в покое.
– Конечно,
– Ты никогда не думал, Борис, что твое стремление к власти может погубить тебя?
– Меня может погубить только чья-то глупость.
– Нет, брат, ты закончишь плохо.
– А вот это уже мои дела. Главное – начать, а каков будет конец, не столь важно. Спокойной ночи. Помни мои слова.
На следующее утро боярин Федор Никитич Романов был проведен в опочивальню царя.
Там, следуя наказу брата, находилась и царица Ирина.
Романов поздоровался, перекрестился на образа.
Царь Федор, почувствовавший себя немного лучше, предложил боярину присесть на стул, взглянул на жену и сказал:
– Ты бы вышла, Ирина.
– Ну уж нет! А коли тебе плохо станет? Помощь понадобится? Мне доктор оставил снадобья, объяснил, что делать. А Федор Никитич в это не посвящен. Ты уж извиняй, государь, но я тебя одного не оставлю.
Царь улыбнулся.
– Ладно, оставайся тут.
Ирина присела в дальнее кресло у оконца.
Царь повернулся к Романову и спросил:
– Как считаешь, Федор Никитич, после моей смерти кому Русью править?
– Ты не о том думаешь, государь. Выздоровеешь, поднимешься. Вопрос о престолонаследии ставить рано.
– А если Господу угодно прибрать меня?
– Все мы в Его руках. Коли так, то наследница – твоя супруга.
– Следует ли женщине?..
– Так ведь правила же Елена Глинская, жена Василия Третьего. И не хуже мужа. Да и в иностранных державах королевы не редкость. Но повторяю, не о том мы завели разговор.
– На мне кончается династия. Господь не дал наследника.
– Оставь пока этот вопрос, государь.
– Погоди. Ты имеешь право на престол. Тебя знают в народе, поддерживают бояре. Скажи, ведь думал о троне?
– Нет, государь, не думал. Грешно это при живом царе.
– Добро. Я услышал тебя. – Федор Иванович откинулся на подушку, лоб его покрылся испариной.
Царица тут как тут.
– Шел бы ты, боярин. Государю худо.
– Да, государыня, пойду. Скорейшего выздоровления тебе, царь. – Романов вышел из спальни.
Ирина приказала слугам вызвать доктора, сама же принялась смешивать снадобья, оставленные им для подобных случаев.
Снадобья, что сделала царица, и помощь доктора сняли жар. Федор Иванович задремал.
Ирина прошла в свои покои и очень удивилась, увидев брата, сидевшего там в кресле.
– Ты? А говорил, что у себя на подворье будешь.
– Я передумал.
– Злых языков не боишься?
– Я, Ирина, боюсь только крушения своих замыслов.
– Ты слышал разговор Федора с Романовым?