М 3
Шрифт:
— Не взорвалась, — разочарованно подвел итог Гускин, осторожно высовываясь из-за укрытия.
— Вот и хорошо, — хмыкнул морпех, с некоторых пор с большой опаской относящийся ко всем без исключения видам внутренней детонации танковых боеприпасов. — Мне как-то и прошлого раза хватило. Потопали, заберем Егора — и к своим. Ложись!
Вокруг товарищей, подкидывая рыжие фонтанчики кирпичной крошки, ударили пули — не слишком прицельно, но достаточно близко. Практически сразу же заработал недлинными очередями автомат Ковалева — красноармеец тоже заметил опасность, заставив противника существенно снизить плотность огня. Молодец, вовремя.
— Вперед, пока не очухались! —
Скептически взглянув на «люгер» в руке Алексеева, осназовец, пригнувшись, рванул в указанном направлении. Заметив боковым зрением движение, морпех вскинул оружие и двумя выстрелами срезал выскочивших на открытое место пехотинцев, судя по каскам и шинелям — румынских. Не промазал, понятно — сложно не попасть метров с пятнадцати. Так что зря Леха на пистолет косился, в умелых руках короткоствол ничуть не хуже автомата. Ну, чего там, добежал? Ага, добежал, значит, теперь его очередь под пулями скакать.
Пугнув неприцельным выстрелом еще одного rom^an infanterist [24] , после гибели товарищей уже не стремящегося геройствовать и лезть вперед, старлей побежал к товарищу, припоминая, сколько осталось в пистолете патронов. В сапера он стрелял трижды, сейчас тоже спалил три патрона, выходит, всего два осталось. Хреново, нужно срочно перезарядиться, а запасной магазин остался всего один, в кармашке кобуры. Эх, дурак, не подумал, у одного из пулеметчиков точно пистолет на поясе висел, нужно было прихватить. Со стороны осназовца коротко протарахтел ППШ, затем еще раз, и еще. Все, успел…
24
Здесь: румынского пехотинца (рум.).
Шумно плюхнувшись рядом со старшим сержантом, морпех, не передергивая затвор, сменил магазин, подмигнул товарищу:
— Ну вот, а ты еще на мой пистоль косо глядел! Двоих снял, третий обо…ся. А у тебя как?
— Пятеро, — равнодушно пожал плечами осназовец, в глубине глаз которого плясали озорные искорки. — Ага, тарщ старший лейтенант?
— Ага, — согласился Степан, признавая поражение в незаключенном споре. — Уел, спецназ, что уж тут. Погнали дальше, а то Егорка чего-то замолчал…
Неожиданно появившихся фрицев Ковалев заметил практически сразу. Возможно, это были и румыны, но особого различия между немцами и их союзничками красноармеец не делал — что те враги, что эти, а форма каски — дело второе. Ну, а «практически» — поскольку самую малость отвлекся, наблюдая, как товарищ старший лейтенант с товарищем старшим сержантом лихо расправляются с артсамоходом. Когда же метрах в тридцати появились фашисты, он среагировал, как требовалось — вскинул автомат и открыл огонь, стараясь экономить патроны. Экономилось так себе, оружие было незнакомо, и очереди выходили то вовсе короткие, в два-три патрона, то слишком длинные. Но троих фрице-румынов удалось застрелить сразу, остальные попрятались, позволив боевым товарищам убраться с открытого места. А затем патроны закончились, и пришлось, перевернувшись на бок, потратить несколько драгоценных секунд на перезарядку. Но когда Егор снова поднял готовый к бою «эмпэ», на него уставилось дуло вражеского карабина — приближение фашиста красноармеец прошляпил, занятый возней с автоматом. А может, и не прошляпил, может, он и раньше где-то в этих руинах сидел, дожидаясь удобного
Та-та-тах!
Выстрелить пехотинец не успел, внезапно выронив оружие и ничком рухнув на усеянную битым кирпичом землю. Крови на плотном шинельном сукне заметно не было, лишь короткая строчка входных отверстий на спине. Вывернувшийся откуда-то сбоку Гускин рывком поднял ошарашенного быстротой произошедшего Егора на ноги и пихнул в сторону ближайшего пролома:
— Уходим, живо! Дуй вон за лейтенантом, прикрываю! Вперед, млять, не тормози!
Поколебавшись мгновение, осназовец подхватил валявшийся на камнях «маузер», стволом вниз закинул за плечо. Времени потрошить подсумки не было, так что с боеприпасами боец пускай уж сам разбирается, здесь этого добра — как грязи, захочет — найдет…
Уцелевший «огрызок» колонны, к этому моменту сократившейся до четырех единиц — радиомашины, одного из бэтээров и танка с самоходкой, — разведчики нагнали там, где приняла свой последний бой головная «четверка». Спастись никому из ее экипажа не удалось — мехвод с передним стрелком погибли при взрыве магнитной мины, а майор Ардашев с заряжающим до последнего вели огонь из пушки, прикрывая прорывающихся товарищей. Танкисты продолжали стрелять даже тогда, когда подобравшимся вплотную фашистам все-таки удалось поджечь потерявший подвижность танк. Уже превратившись в огненный факел, машина сделала еще два выстрела, после чего сдетонировали остатки боекомплекта — прошедшему две войны майору оказалось не суждено пережить третью…
Грузовики пришлось бросить, предварительно расстреляв бензобаки и подпалив, еще за пару кварталов, и дальше партизаны пробивались тремя группами. Первая шла десантом на броне вместе с колонной, две другие — по параллельным улицам, метр за метром приближаясь к атакующим со стороны плацдарма «малоземельцам», с трудом, но все же прогрызавшим порядком разрушенную авиацией и артиллерией немецкую линию обороны. Сражались гитлеровцы отчаянно, однако и партизанам, и ударному батальону морской пехоты, хоть и с серьезными потерями, удавалось продвигаться вперед. Да и не готовы оказались фашисты к сходящемуся удару одновременно и с фронта, и с тыла, просто не ожидали ничего подобного, что тоже сыграло немаловажную роль.
И, наконец, настал момент, когда навстречу выехал, кроша узкими гусеницами битый кирпич, облепленный десантом легкий Т-70, следом за которым двигалось еще несколько подобных. Некоторые танки тащили на буксире 120-мм полковые минометы. Поравнявшись с бронетранспортером, куда перебрался Шохин с пленным майором и радистом после героической гибели Funkpanzerwagen, напоровшегося капотом и передними колесами на пулеметную очередь в упор, идущая первой машина притормозила.
Высунувшийся из башни танкист с подозрением оглядел трофейный «Ганомаг», нашел взглядом коряво нарисованную отличительную полосу на лобовой броне и сверкнул белозубой улыбкой, особенно заметной на чумазом от копоти лице:
— Здорово, фрицы! Товарища капитана госбезопасности Шохина где могу найти?
— Уже нашел, — высунулся из бэтээра контрразведчик. — Докладывай, сержант!
— С-слушаюсь, — захлопал тот глазами, ошарашено глядя на особиста, обряженного в немецкую форму, с прижатой наушниками фуражкой на голове: не ожидал. — Сержант Михальчук, комвзвода легких танков. Приказано передать вам сигнал «Закат».
— Принял, танкист! — поблагодарил тот, скрывшись в боевом отделении и хлопнув по плечу радисту: