М 3
Шрифт:
Дальше пошли более «населенные» районы, и пришлось немного повоевать, то и дело сталкиваясь с противником. Колонну перестроили, пустив вперед танки и САУ, и отправив головной бэтээр прикрывать радиомашину. Поскольку нападения из собственного тыла гитлеровцы не ждали, прорывались, хоть и с боем, но без серьезных потерь — лишились только одного из грузовиков и полутора десятка бойцов убитыми и ранеными. Зато фрицев перебили куда больше, разгромив несколько придорожных блокпостов и парочку везущих к передовой боеприпасы автоколонн, и усеяв обочины разбитой техникой и трупами вражеских солдат. При этом особо отличились наводчики, научившиеся
А затем впереди показались затянутые дымом пожарищ дальние подступы к Новороссийску — батальонная тактическая группа атаковала со стороны плацдарма отработанные авиацией и артиллерией позиции противника, прорывая оборону и развивая наступление…
В последний раз оглянувшись на неторопливо разгорающуюся «четверку», Степан подтолкнул замешкавшегося Гускина. Бывшему мехводу тоже было жаль верой и правдой послужившей им машины, в чем морпех его вполне понимал — все ж таки первый танк, которым ему довелось самостоятельно управлять. К сожалению, не слишком долго: вражеская болванка разбила ленивец, финишировав в моторном отсеке, а следом и бензин из разбитого бака вспыхнул. Спасибо, хоть выбраться успели, и сидящий снаружи десант не пострадал, только перепугался, когда в борт с искрами и прочими спецэффектами влепился нежданный подарочек от бывших хозяев панцеркампфвагена. Но верную машинку все равно жалко — не раз выручала, что уж тут говорить. Как и тот «бронезапорожец», что, полностью выполнив долг, сгорел в Станичке, подожженный прощальной очередью старшины Левчука…
Проводив взглядом рванувшего в сторону близлежащих развалин старшину с бойцами (Ванька достаточно сильно прихрамывает, практически повиснув на плече Баланела, плохо), Алексеев кивком указал старшему сержанту направление движения:
— Давай за ними, укроемся. Егор, чего копаешься, жить надоело?! Дуй за Лехой, прикрою. Пулеметчик наш где?
— Погиб, — не оборачиваясь, сообщил осназовец. — Мы с ним через передние люки выбирались, я сразу щучкой вниз нырнул, а он замешкался. Там, на броне, и остался.
— Ясно. Оба вперед, прикрываю, — вскинув автомат, старлей развернулся в сторону, откуда прилетела роковая болванка. Успев мельком подумать, что имени их пулеметчика он так и не узнал — тупо не было времени. Просто кто-то из партизан, случайным образом назначенный в их экипаж передним стрелком. Если уцелеет и на этот раз, нужно будет выяснить его фамилию, чтобы парень безымянным не остался. А вот кто их спалил, Степан понятия не имел — то ли установленная где-то в развалинах противотанковая пушка, то ли незаметно подобравшийся с фланга немецкий танк или самоходка…
Коротко кивнув, Гускин двинулся в сторону разрушенного практически до основания двухэтажного здания, от которого остались только жалкие огрызки двух смежных стен — все остальное превратилось в груды битого кирпича, из которых торчали искореженные балки перекрытий и остатки кровли. Видимо, какая-то промышленная постройка, которых здесь, в пригородах Новороссийска, полно.
Заметив подозрительное движение, Степан
— Долго возишься, командир, — вместо приветствия буркнул Левчук. — Я уж думал, придется за тобой возвращаться. Все целы?
— Пулеметчик там остался, а так — да, целы. Ильич, тебе снаружи виднее было, что тут вообще происходит? Где остальные танки?
— Тот, что первым шел, за угол завернул, вон за ту развалину, десантники с него попрыгали, как фашист стрелять начал, но вроде никого не зацепило. Остальных уж минут с пять не видал, видать отстали где-то. Ну, а потом по нам вдарили, некогда стало окружающей обстановкой интересоваться.
— С Ванькой что, я заметил, хромал сильно?
— Да нормально все со мной, тарщ старший лейтенант! — возмущенно вскинулся Аникеев. — Ногу чуток подвернул, когда с брони падал… прыгал! Уже даже и не болит совершенно!
— Добро. Никифор, приглядишь, чтоб не отстал, когда дальше двинем, — Баланел коротко кивнул, подтверждая приказ.
Степан нашел взглядом сидящего на обломке стены ефрейтора:
— Коля, сгоняй наверх, осмотрись. Бинокль имеешь?
— Та какой бинокль, командир, — фыркнул Ивченко, любовно огладив прицел снайперской винтовки. — У меня своя оптика имеется, хоть и одноглазая, но всяко получше вашей. Счас исполним в лучшем виде! Мне как — просто посмотреть, или можно кого из фрицев сильно обидеть?
— Первое, — усмехнулся морпех, успевший отвыкнуть от манеры общения Николая. — Стрелять только в крайнем случае. Главное, выяснить, где остальная колонна.
— И пошел он, солнцем палимый… — пробормотал снайпер, легко взбираясь по каменной осыпи, местами поднимавшейся почти до уровня бывшего второго этажа. Судя по всему, с творчеством Некрасова ефрейтор был знаком.
— Как был болтуном, душа черноморская, так и остался, — прокомментировал Левчук. — Командир, а ты сам в городе бывал?
— Один раз, да и то проездом, так что, считай, не был. Дальше вокзала однозначно не ходил, поскольку поезд всего двадцать минут стоял.
— Вот и я не был, — вздохнул старшина. — И карты не имеется. Как тут сориентируешься?
— А по канонаде, Семен Ильич, где плотнее стреляют — там и наши. Малая земля примерно вон там, впереди, бухта, соответственно, по левую руку, как-то так. Да и вообще, мы, по идее, уже должны были с группой прорыва встретиться — вот только, где они? Аж целый батальон навстречу обещали…
— Ну, коль так, то мимо уж точно не пройдем, — согласился старшина, найдя взглядом вскарабкавшегося на самый верх разбитого здания снайпера. — Коля, чего видно?
— Берлина однозначно не наблюдаю, высоты маловато, — прокричал Ивченко, не отвлекаясь от прицела. — А вот танк товарища майора вижу. Гусеницу сбили, но пока не горит, башней вертит и стреляет. И воздушных десантников тоже видно, прижали их фрицы, помочь нужно. Сейчас еще назад гляну.
Перебравшись на противоположную сторону, ефрейтор укрылся за обломком рухнувшей кровли, продолжив доклад: