M&D
Шрифт:
– Какие ещё институтские кролики? – улыбнулся Кошелев. – Вон, пять этожей подопытных кроликов.
И, повернувшись вполоборота, махнул рукой в сторону здания клиники.
Директор филиала, Арнольд Миронович Лисин, о встрече с которым договорились заранее, учтиво выразил свою радость наконец-то видеть представителей компании «Эльсинор Фармасьютикалз», причем сразу двоих, и усмехнулся в бороду:
– М-да… то густо, то пусто…
Андрей дерзко усмехнулся, давая понять, что ему нипочем эти гнусные выпады, и в душе пожелал когда-нибудь встретиться
Закончив с приветствиями, среди которых затесались ещё несколько ядовитых шпилек, Лисин провёл в отдельный кабинет, в котором был сервирован стол на три персоны. За обедом выпили бутылку водки, но разговор шёл вяло, почти что принуждённо, говорил в основном Лисин – про охоту.
– … только на охоте испытываешь настоящее единение с природой, какую-то первобытность. На охоте наступает полное расслабление. Там как в бане: нет ни чинов, ни регалий. Только свобода и счастье. Вообще, что такое охота? Это коллективная мужская жизнь. Преодоление препятствий и невзгод, веселье и лёгкость бытия. Меня нельзя назвать коллекционером оружия. Есть пять стволов, и все они рабочие. Ну, обожаю холодное оружие, тут да, у меня целая коллекция. И в отличие от многих охотников я не собираю трофеи. Храню всего несколько рогов и клыков. Зачем устраивать из дома зоологический музей? Кошелев, между прочим, устроил – он тоже охотник, у него весь дом в шкурах и чучелах. Кстати, я пробовал всех, кого ловил: кабанов, зайцев, рябчиков, тетеревов, уток, даже ядовитых змей. Из них получается супчик, похожий на уху. Вкусно. А у медведя мясо сладкое. Котлеты и консервы из медведя я уважаю.
Так он рассказывал о своём увлечении, а Ненашев иногда что-то пытался предложить – новый контракт, поездку в Америку, набор хирургических инструментов бесплатно. Но Лисин его не слушал – коснувшись охотничьей темы, он уже не мог остановиться и говорить о чём-то другом. Общий разговор оживился только, когда переместились в директорский кабинет. К уже озвученному пакету посулов Ненашев прибавил, что компания дарит филиалу демонстрационный факоэмульсификатор Master, который находится сейчас в Швейцарии. Это устаревшая модель, но аппарат очень надёжен и прост в эксплуатации.
– Вы уже кого-то взяли в фармацевтический отдел? – неожиданно спросил Лисин.
Ненашев удивлённо посмотрел на него, и перевёл взгляд на Андрея:
– Краснов кого-то собирался брать на работу?
Речь шла о вакансии медицинского представителя. После того, как Андрей перешёл в хирургический отдел, на освободившееся место взяли девушку, но проработала она недолго.
– Никого не берут, только увольняют, – ответил он. – Уволили представителей в Казани, Нижнем Новгороде, и Волгограде.
– Но кого-то же вы будете брать?
Андрей уже собирался что-то сказать, но Лисин сам себе ответил:
– Спрошу у Краснова… или напрямую у Альбертинелли.
Лицо его было отмечено печатью величия вседержителя – всё схвачено, всё под контролем. Полистав блокнот, Лисин спросил:
– Так что там Master?
В этот момент в кабинет вошёл
– Так вы сами его растаможите?
– Да, сами.
– Тогда высылайте не на филиал, а на… частное лицо. На Кошелева, например.
Сказав это, Лисин углубился в изучение документов.
– У Совинкома что мы покупаем? – спросил он, взглянув сначала на Андрея, потом на Арефьева.
Андрей, внешне оставаясь бесстрастным, внутренне поёжился. На платёжных поручениях в назначении платежа указывались конкретные наименования – на этот раз викрил, и Лисин не мог не видеть этого.
– Ну… как что, Арнольд Миронович, – Арефьев, в свою очередь, бросил на Андрея быстрый взгляд, – расходный материал для оперблока.
Лисин посмотрел на Андрея хитро, словно проникая в глубину обуревавших его мыслей, затем отложил в сторону просмотренные документы, ни один не подписав.
«Заметил что-нибудь Ненашев?» – гадал Андрей. По лицу шефа никогда нельзя было распознать, о чём он думает. Даже недовольство он не высказывал впрямую, всегда говорил иносказательно, витиевато. Краснов бы на его месте не смолчал, поинтересовался бы – что это за расходный материал приобретает МНТК у какой-то фирмы, не являющейся дистрибьютором Эльсинора. К тому же, произнесено название – Совинком – и все еще помнят ту историю с долгом.
«Хорошую бомбу подкладывает, – подумал Андрей, – за такие вещи уволить могут запросто».
Лисин поднялся, прошёлся по кабинету.
– Legacy… Legacy… такой хороший аппарат?
– Да, Арнольд Миронович, – ответил Ненашев, но тот смотрел на Андрея в упор.
– В чём же его преимущества? – вопрос, опять же, предназначался Андрею.
И он стал объяснять. По директорскому тону и по характеру вопросов Андрею стало ясно, что его экзаменуют. Столько было сказано уже про Legacy, что даже заместитель по экономике смог бы наизусть пробубнить обо всех преимуществах этого факоэмульсификатора.
Улучив момент, Арефьев напомнил про документы.
– Шлёпни факсимиле, или сам подмахни, знаешь ведь мою подпись, – небрежно бросил Лисин, и продолжил свой допрос.
Собрав документы, заместитель по экономике направился к двери. Продолжая слушать Андрея, Лисин осторожно отвёл взгляд, чтобы понаблюдать за Арефьевым. Тот, взявшись за ручку двери, секунду помедлил, затем обернулся. В этот момент директор перевёл взгляд на Андрея, со стороны казалось, будто он всецело поглощён беседой.
– Нет, Арнольд Миронович, я так не могу.
– Что такое, ты не ушёл? – встрепенулся Лисин.
Арефьев нервно переминался с ноги на ногу:
– Документы…
– А… так подпиши их сам, ты же знаешь мою подпись.
– Нет, ну что вы, так нельзя, как же я за вас буду расписываться? – уже увереннее произнёс зам. по экономике.
Лисин, направляясь к своему столу:
– А то ни разу не расписывался за меня?!
– Что вы, боже упаси!
Усевшись в кресло, директор принялся подписывать бумаги. На секунду оторвавшись, лукаво бросил заместителю: