M&D
Шрифт:
– Штейн не участвует в схеме, – произнёс напоследок Игорь Викторович скорее утвердительно, чем вопросительно.
Андрей подтвердил – да, не участвует.
А сам подумал: «Как же скрывать от Штейна перечисленные кардиоцентром суммы? Не оплачивать же за свой счёт товар, чтобы держать его мёртвым грузом на складе, а в аптеку отгружать возврат!»
Приехав в понедельник, Андрей сразу выложил результаты осмотра пакетов: треть упаковок имеют некондиционный вид – вскрыты либо помяты.
– Бузуй их так, нам всё равно! – невозмутимо приказал Игорь Викторович.
Андрей возразил: «Зав. аптекой не дура, всегда получала новенькие упаковки, а тут – вскрытые,
– Эпидерсия какая-то, а нельзя их немного подшаманить, придать товарный вид? – не отступал Игорь Викторович.
Стараясь выглядеть серьёзным, Андрей из всех возражений выбрал самое нейтральное:
– Но это же палево, нельзя так рисковать.
Это прозвучало неубедительно. Некоторое время они препирались, потом заведующий, ругнувшись на Зинаиду Прокофьевну, не сохранившую товарный вид продукции, сдался.
Андрей был уверен, что условия будут пятьдесят на пятьдесят, поэтому, услышав «15 %», сделал удивлённое лицо:
– Пятнадцать?!
– Ты же ничего не делаешь, – произнёс заведующий кардиохирургией с обычной своей ухмылкой, – чисто пишешь счёт и обналичиваешь капусту. Пять процентов относишь Ильичёву, мне с возвратных денег мои пять процентов не даёшь, только с оставшейся суммы. Остаётся десять процентов. Так в среднем по городу и берут за обнал – пять-десять процентов.
И он открыл блокнот:
– Вот у меня тут написано – пять-семь процентов.
Это было сказано тоном, как будто прочитано что-то незыблемое, установленное раз и навсегда, написанное кровью на скрижалях истории.
Рисковать за жалкие десять процентов не имело смысла. Работая законным образом, получался больший выход. Тут же, в этой схеме с возвратом, возникали многочисленные угрожающие бизнесу трудности.
– Зинке – ни слова о деньгах, которые ты мне передаёшь! – предупредил заведующий.
Становилось ясно, что главный исполнитель – старшая операционная сестра, ответственная за списание расходных материалов – при раздаче слонов получит не слона, а какую-нибудь меленькую зверушку.
Ничем не выдав разочарования, Андрей продолжил беседу. Они выпили по две чашки кофе, покурили прямо в кабинете, и после двухчасового разговора расстались лучшими друзьями.
Идя коридорами кардиоцентра, Андрей думал об открывающихся опасностях. Но ощущения чего-то действительно угрожающего не было. Напротив, из всех, кого приходилось слушать и чьи условия выполнять, Игорь Викторович Быстров в наибольшей степени казался тем, на кого можно надеяться, не опасаясь подвоха.
Очевидно, что эта и предшествующая ей ночи не были ночами тяжёлых раздумий для Быстрова. Схема была разработана давно, судя по пометкам на коробках, шовный материал выносили задолго до того, как заведующий кардиохирургией познакомился с директором Совинкома. За которого Быстров спрашивал у Трезора – надёжный ли это человек. Трезор рассказывал об этом, прибавив, что дал самые лестные рекомендации и даже выступил гарантом; но Андрею только сейчас стала ясна реальная причина заинтересованности заведующего кардиохирургией. Он искал адекватного и надёжного партнера, и вдобавок вхожего в кабинет заместителя главного врача, плюс к этому способного поддерживать взаимодействие с другими людьми – сотрудниками кардиоцентра, их родственниками, и бог ещё знает с кем. Судя по всему, Быстров не намерен останавливаться на схеме с шовным материалом, его пытливая мысль бежит гораздо дальше.
Итак, Игорь Викторович Быстров отверг кандидатуру Вениамина Штейна, и, познакомившись
Оставалось одно – надеяться на импровизацию, принятие решения по ситуации. И Андрей решил ввязаться в игру, взять на себя все издержки и риски, в расчете на то, что Быстров предложит в будущем более выгодные проекты.
Глава 49
Олеся подыскала новый офис. Прежний уже не устраивал размерами. На работу приняли Филиппа Пономарёва, человека по поручениям – нашли по объявлению, и Софью Мануйлову в качестве менеджера по продажам – рекомендовала Мариам, это была её подруга. Антон Шавликов попросил пристроить своего знакомого, Сергея Верхолётова, и Андрей пригласил его на собеседование. Это был 27-летний парень с характерным лицом карманника или питомца исправительного заведения. По его словам, закончил юридический факультет госуниверситета, однако диплом предъявить не смог, зато имел удостоверение «помощника юриста». Андрей тут же показал своё – «Удостоверение депутата Госдумы», купленное в переходе. Соискатель оценил шутку.
О себе он рассказал следующее. После окончания института работает в адвокатской конторе помощником адвоката, попутно «решает разные вопросы», такие, как например, посредничество между китайской диаспорой и прокуратурой Тракторозаводского района. То есть служит инкассатором – берёт деньги у рыночных торговцев китайского происхождения (практически все китайцы города пасутся на Тракторном рынке), и несёт их в прокуратуру. В случае возникновения сложностей (кого-то забрали в милицию за нарушение паспортного режима, или по иным причине, или другие неприятности – инспирированые судя по всему самой крышей) он выезжает на место и выручает попавших. Попросту говоря, работает шнурком в кооперативе «Мы Такие Страшные – Заплатите Нам За Защиту От Нас Самих».
– Да, – согласился Андрей, – работа творческая. Как насчёт продаж медоборудования, мне менеджеры нужны.
Нет, к такой работе соискатель не был готов, и спросил про таможню. Андрей ответил, что за растаможку всё равно платить Шавликову, а специально держать человека неразумно. Тому уже было обещано взять на работу его друга, и он, специально позвонив перед собеседованием, со свойственным ему красноречием напомнил: «Слово не волк – в лесу не поймаешь». Но Андрей никак не мог придумать, чем можно занять этого фриковатого гопника.