M&D
Шрифт:
– А ты, я смотрю, совсем не против, – сказал он полуугрожающе.
Загадочно улыбнувшись, она опустила глаза.
– Ты же знаешь мои вкусы.
Андрей был окончательно сбит с толку.
– Ребята, что-то мне не нравятся ваши разговоры. Пожалуй, поеду в гостиницу.
И он сделал вид, что собирается уходить. Данила остановил его:
– Не-е-е-ет! Никуда ты не поедешь. Всё в порядке, коллега – она давно мечтает устроить групповушку. Выкатывала подругу, чтобы потрахаться втроём, – я, правда, отказался. Теперь с тобой. Я же замечаю, как она на тебя поглядывает.
И, наклонившись
– Я всё-всё ви-и-жу! Всё-о-о фиксирую!
В этот момент Дарья посмотрела на Андрея уже совершенно недвусмысленно. Он выдержал взгляд, и сказал Даниле:
– Послушай, бесконечно ценю твою заботу, но мы вообще-то друзья, и мне бы не хотелось…
Глаза Данилы загорелись каким-то диким огнем, губы твёрдо сжались, всё лицо получило отпечаток мрачной и сосредоточенной остервенелости.
– Поехали домой уже, не будем терять время! – процедил он. – Или она тебе не нравится?!
Дарья вся подобралась, как перед клиентом, которому хочет понравиться, но Андрей и так уже успел разглядеть все её достоинства. Не просто какая-то степная кочевница, в ней чувствовалась настоящая порода. Но ему не нравился нервический тон Данилы. Такое было впечатление, что он играет, провоцируя на непродуманные действия, и готовит какую-то трагедийную развязку.
И Андрей сказал твёрдо:
– Ты определись – да или нет! Тебя же на семинаре учили: будь круче!
– Поехали домой, – ответил Данила, едва владея собой.
Ехали молча, в напряженном молчании, изредка обмениваясь незначительными фразами.
Пока добрались до Кантемировской улицы, где Данила снимал квартиру, Андрей продумывал, как повести себя, если всё пойдёт, как задумано, и что делать в случае неудачи.
Остановившись возле дома, вышли из машины, и тут Данила вспомнил, что дома нет выпивки. Решили прогуляться до круглосуточного магазина. Пока шли туда, он был весел, непринуждённо шутил. На обратном пути Дарья взяла Андрея за руку и прижалась к нему. Заметив, Данила выронил бутылку, которая тут же разбилась об асфальт, прибавил шагу, чуть не побежав, и вскоре скрылся за деревьями.
– Доверь дураку стеклянный х*й – и вещь разобьёт, и руки порежет – задумчиво проговорила Дарья и развернула Андрея обратно к магазину.
Когда, купив новую бутылку, вышли, спросила, плотнее прижимаясь:
– Значит, ты из Волгограда?
– Да, а ты?
– Из Атырау.
– Знаю, я там был. Это бывший Гурьев.
– Ты там был?!
– Один раз полночи просидел в аэропорту из-за нелетной погоды – мы с родителями летели из Душанбе. Тогда это был Гурьев. Другой раз ездил на машине по делам. На таможне сказал милиционеру, что еду в Гурьев, и он прорычал в ответ: «Ещё раз назовёшь так Атырау – вообще никуда не доедешь!»
Так они шли, мило беседуя, и если что и нарушало плавное течение разговора, так это мысль о том, что дома поджидает кто-то лишний.
Андрей на ходу сочинил стихотворение и продекламировал свой шедевр, посвященный очаровательной спутнице, чем окончательно её пленил:
– Сексу верен лишь одному: тому где ритмично работают полушарья. Но я б пошел и в групповуху – лишь потому, что в ней активно участвует Дарья.
Когда
Наконец, выдержав, сколько нужно для приличия, она вышла из-за стола и направилась в спальню:
– Вы тут определитесь, кто там первый… или все вместе.
Данила, докурив, сказал:
– Ладно, сиди пока здесь, пойду узнаю, что она имела в виду – по-моему, она шутит.
Это был совершенно неожиданный поворот. Всего можно было ожидать, но не такое вот динамо в самом конце. Андрею не улыбалось сидеть и слушать, как будут тянуть девушку, которая так на него смотрела. А послушать будет что – это уж точно, – их обоих хорошо торкнуло.
Но стонов не было, всё как-то тихо. Андрей даже не пошёл в зал, как собирался, чтобы там включить телевизор и лечь спать.
Вскоре пришёл Данила в трусах, одетых задом наперед, и, глупо улыбаясь, сообщил, что «ведёт переговоры», и, возможно, Дарья согласится на «па де труа». Такое откровенное глумление настолько вывело Андрея из себя, что, останься Данила на кухне ещё несколько секунд, вместо спальни и Кристины ему было бы окно и асфальт перед домом.
На этот раз Андрей пошёл в зал и включил телевизор, но, не успел он выбрать канал, как явился Данила и поманил рукой:
– Пойдём, коллега, она достаточно раскисла. Так… подожди, раздевайся тут.
И он принялся инструктировать – как зайти, как прилечь, что делать. Оказалось, он думал, будто Дарья не понимает, что говорит и делает, а теперь она под кайфом, и даже не просечет подмены. Андрею сделалось безумно смешно, хотя это не он, а Данила обкурился травою.
Далее произошло пусть не совсем так, как захотел Данила, но уж точно так, как хотелось Дарье. Вопреки его предположениям, замену она просекла, и получала от этого явное удовольствие. Удалось-таки услышать и стоны, и крики. Она оказалась не только довольно изобретательной, но и необычайно выносливой девушкой. Выложилась на всю катушку, до самого утра ей не удалось перевести дух и хотя бы покурить сигаретку. Настоящая мастерица, профи. Странно, что Данила не задался вопросом, где она получила такой опыт.
А во время завтрака он начал ревновать – когда, взяв чашку кофе, вышел с кухни, пошёл в зал, и там подсоединил камеру к телевизору и стал просматривать то, что ночью наснимал (он, когда коллега подменял его, записывал события на плёнку, причем при полной иллюминации – свет в спальне был включен до утра). То ли по телевизору всё было как-то более убедительно, чем вживую, то ли ему показалось, что коллега лучше работает, и он заревновал, но вернулся Данила весь подавленный. Стал метать гневные взгляды, греметь посудой, дерзить.