М. П. Одинцов
Шрифт:
кнопку сброса бомб.
Не от доброй жизни родилось выражение: «Будем рубить гадов винтами!» Расстояние от конца лопасти
винта до земли при взлетном положении составляло всего лишь 20 сантиметров. И бывало так, что с
боевого задания возвращались с погнутыми концами лопастей винта: увлекались атакой, низко выводили
самолет из пикирования и чиркали о землю. И при вынужденной посадке Ил-2 на фюзеляж концы
лопастей винта всегда оказывались погнутыми, искореженными.
выравнивали кувалдой. Тяжелая была эта работа...
К концу сорок второго года становилось ясно, что слабым местом нового самолета является отсутствие
оборонительного вооружения для отражения атак истребителей сзади. Гитлеровские пушечные
«мессершмитты» безбоязненно атаковали «Илы» со стороны хвоста, где огневой защиты от них не было.
С каждым воздушным боем все острее ощущалась нужда в стрелке.
У Одинцова по этому поводу состоялся даже разговор с главным конструктором «Илов» — Сергеем
Владимировичем Ильюшиным, когда он приезжал в дивизию. Было это так.
Сергей Владимирович хитро построил разговор. Специально устроил «базар», чтобы побольше
высказалось нетерпеливых, кто помоложе. Те говорили о неудачном расположении прицела, об
уязвимости [50] самолета сзади. Когда «неорганизованный» разговор несколько приутих, главный
конструктор добрался до командиров эскадрилий, звеньев.
— Вот вы, товарищ лейтенант, — обратился он к Одинцову, — как уже порядочно повоевавший человек, что скажете?
— Что думаю? Думаю, что Ил-2 никогда не будет маневрировать как истребитель, да еще с бомбами. К
тому же мы больше смотрим на землю, на ней врага ищем. Поэтому можно и прозевать истребителя. А в
бою побеждает чаще тот, кто раньше бьет. По-моему, если стрелка посадить с хорошим пулеметом, то это
уже будет здорово. Потери будут меньше. А ПКИ убирать надо, чтобы он головушки пилотские не
разбивал.
При прощании конструктор обещал учесть критику, замечания и предложения в самые короткие сроки.
Одинцов тогда еще подумал: «Посмотрим, если доживем, какие это короткие сроки и
усовершенствования будут»..
Однако уже с января сорок третьего года Ил-2 стали выпускать только в двухместном варианте. И с
прицелом, как было сказано, уладили. Теперь в задней кабине лицом к хвосту сидел второй член экипажа
с турельным крупнокалиберным пулеметом для защиты задней полусферы — излюбленного направления
вражеских «эрликонов» (автоматических скорострельных немецких пушек на истребителях), а потери от
вражеских нападений резко сократились: фашистские пилоты шли теперь на сближение с опаской, чаще
постреливали издалека,
своего рода вторые глаза и мог теперь еще активнее вести наступательный бой, не опасаясь за свой хвост.
Одинцов, первым в полку испытавший новый двухместный [51] самолет с воздушным стрелком, сразу
стал на сторону этого варианта. Нашлись, однако, и маловеры-скептики. Одни сомневались: понадеешься
на стрелка, а он промажет. С «мессами» и «фокками» нельзя шутить. А со стрелками первое время было
плохо. Их готовили на краткосрочных курсах из числа оружейников, механиков и даже пехотных
пулеметчиков. Никто до этого не имел летной подготовки и не знал, конечно, сложных правил стрельбы
по воздушным целям.
Другие предпочитали воевать на одноместных штурмовиках, заявляя: пусть лучше самого убьют, чем
привозить мертвого друга. Они имели в виду то обстоятельство, что задняя кабина была защищена
броней слабее, чем у летчика, самолеты стали нередко возвращаться с задания с ранеными или убитыми
стрелками. Одинцов, оценив обстановку, пошел по иному пути: раздобыл несколько бронещитов от
станковых пулеметов и обставил ими заднюю кабину. Обезопасил своего стрелка. Всякое бывало и у
других, но как бы то ни было, а положение улучшилось.
Одинцов особенно «слетался» со старшим сержантом Дмитрием Никоновым, верил ему как себе. С
осени сорок второго года совершил с ним не один десяток вылетов. Настоящим мастером воздушного боя
сделал этого смекалистого парня. Семь истребителей и одного бомбардировщика врага сбил из своего
пулемета Никонов. Подобного боевого счета очень немногие воздушные стрелки достигали. Даже
командир дивизии, когда вылетал на боевые задания, просил Одинцова «одолжить» Никонова на один-
два полета. С полуслова понимал летчика этот воздушный снайпер, когда находились над целью.
Дмитрий был награжден орденом Красного Знамени, Славы III степени, многими медалями. Таких
высоких наград [52] не очень многие воздушные стрелки удостаивались.
Штурмовик Ил-2 называли и противотанковым самолетом. Однако долгое время имевшиеся на самолете
средства поражения не могли пробить все возрастающую по толщине танковую броню. Лишь во втором
периоде войны были созданы специальные противотанковые бомбы — небольшие по калибру и весу, но
прожигающие броню кумулятивным лучом. До этого ставка делалась лишь на «эрэсы» — оружие, хоть и
мощное по ударному воздействию, но оказавшееся недостаточно эффективным из-за большого