М. П. Одинцов
Шрифт:
Активную партийно-политическую работу в полку с личным составом ведут мастера воздушных ударов
— командиры эскадрилий капитан Нестеренко, старшие лейтенанты Одинцов и Веревкин (все вскоре
стали Героями Советского Союза. — П. Б.)
...Целеустремленность партийно-политической работы [62] подтверждается и следующим фактом. В
полку воздушные стрелки — большинство молодежь. Чтобы знать, как ведут боевую работу
комсомольцы, надо летать. Так была поставлена
Лушпаем. И он, изучив вторую кабину и пулемет, стал ходить на выполнение боевых заданий, сделал уже
10 боевых вылетов. Это подняло авторитет комсорга и позволило ему конкретнее ставить вопросы о
боевой работе в полку...»
Спустя многие годы после войны Михаил Петрович Одинцов так напишет о действиях этого
замечательного политработника, приходившихся ему особенно по душе: «Здесь хочется подчеркнуть
слова «дерзость» или «дерзание». Испокон веков в русском языке под этими словами понималось что-то
новое, необычное, неожиданное. Эти понятия, на мой взгляд, являются определяющими и в понимании
тактических приемов, которые мы используем сейчас в поисках нового, неизвестного для противника.
Не могу не рассказать в этой связи о деятельности подполковника С. Мельникова в боях за расширение
плацдарма на правом берегу Днепра... Он вел девятку на штурмовку переднего края фашистов. С пункта
наведения передали, что с запада в район населенного пункта Пятихатки приближается большая группа
бомбардировщиков врага. Быстро оценив воздушную обстановку, Мельников доложил по радио: «Решил
сначала сорвать бомбовый удар врага, а потом выполнять боевую задачу».
Получив с земли информацию о месте, высоте и курсе полета противника, Мельников понял, что
замысел его можно сорвать только атакой в лоб.
Командир группы довел свое решение до подчиненных. Обстановка складывалась чрезвычайно сложная.
Идя в лобовую атаку, советские летчики хорошо сознавали, что победу обеспечат только крепкие нервы,
[63] умение держаться в строю, плотный огонь по фашистам и дерзость. Стремительно и неожиданно
врезались мужественные бойцы в армаду бомбардировщиков. Используя растерянность вражеских
летчиков, наши асы беспощадно расстреливали с коротких дистанций их самолеты. Девять фашистских
бомбардировщиков один за другим яркими факелами свалились на землю. Это ошеломило врага,
заставило свернуть с боевого курса и сбросить бомбы где попало.
Позже выяснилось, что под бомбежку попали гитлеровские войска. А группа подполковника Мельникова
наносила неотразимый удар по заданной цели. Отважная девятка без потерь вернулась
Дерзость ведущего группы базировалась не на безумной храбрости, а на глубоком и здравом расчете, подкрепленном знанием дела и тактических приемов противника, на вере в своих ведомых и понимании
последними замысла командира».
И мертвый комиссар оставался в строю. Потому что он любил людей, жизнь. Любил деятельно и активно.
Пройдет более трети века после Победы, и в одной из своих журнальных публикаций, будучи уже
генерал-полковником авиации, заслуженным военным летчиком СССР, Михаил Петрович Одинцов
напишет:
«Никакими формами, никакими предписаниями и правилами невозможно искусственно заменить
влияние личности. Довелось, друзья, и мне за время службы в авиации встречать людей, оказавших
огромное влияние на мое становление. Одним из них был заместитель командира нашего полка по
политчасти гвардии подполковник Сергей Фролович Мельников, Умудренный большим партийным и
жизненным опытом, тонкий психолог и отличный летчик, он учил нас словом и делом. Был
немногословен и, когда [64] случалось оказываться в тяжелых условиях, говорил! «Знаю и вижу, что
трудно. Но — надо! Будешь делать, как я. Полетим вместе...»
Гвардии подполковник С. Ф. Мельников не дожил до победы, но он жив в нашей памяти, в наших
сердцах. Он и сегодня учит меня и других своих соратников-однополчан, ходивших с ним в бой крыло в
крыло, учит жизни, службе, верности партийному и воинскому долгу».
Вот такими боевыми делами, думами-заботами и жил на войне этот человек. Летчик и политработник.
Он любил повторять: «Когда я сам караю, наказываю фашистов, мщу им, это и есть моя политработа».
Надо ли говорить, как повезло всем авиаторам: рядом с их командиром полка оказался человек такой
воли и мужества, такой партийной закалки и такого комиссарского таланта. С капитаном, а затем
майором, подполковником Чернецовым Григорием Устиновичем (ставшем в конце войны Героем
Советского Союза, а в мирное время — генерал-майором авиации. — П. Б.) они были друзьями, но
никогда не были приятелями. Никакого панибратства, никакого взаимного попустительства — наоборот, самая высокая требовательность друг к другу, обязательная при настоящем товариществе. И —
бескорыстность. Как у добрых хозяев, между ними не было никакой межи. Они понимали, что боевая
работа и политическое воспитание раздельно не существуют.
...Из справки, датированной 29 августа 1945 года, хранящейся в архивных делах 9-й гвардейской