М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Гиллельсон Максим Исаакович

с к и й , — по-настоящему, по грамматике, надо сказать

из пламении света...

307

— Да если этот пламень не укладывается в стих?

Это вздор, н и ч е г о , — ведь поэты позволяют себе разные

поэтические вольности — и у Пушкина их много... Од­

нако... (Лермонтов на минуту задумался)... дай-ка

я попробую переделать этот стих.

Он взял листок со стихами, подошел к высокому

фантастическому столу с выемкой, обмакнул

перо и за­

думался.

Так прошло минут пять. Мы молчали.

Наконец Лермонтов бросил с досадой перо и сказал:

— Нет, ничего нейдет в голову. Печатай так, как

есть. Сойдет с рук...

В другой раз я застал Лермонтова у г. Краевского

в сильном волнении. Он был взбешен за напечатание

без его спроса «Казначейши» в «Современнике», изда­

вавшемся Плетневым. Он держал тоненькую розовую

книжечку «Современника» в руке и покушался было

разодрать ее, но г. Краевский не допустил его до этого.

— Это черт знает что такое! позволительно ли де­

лать такие вещи! — говорил Лермонтов, размахивая

к н и ж е ч к о ю . . . — Это ни на что не похоже!

Он подсел к столу, взял толстый красный карандаш

и на обертке «Современника», где была напечатана его

«Казначейша», набросал какую-то карикатуру 5.

Вероятно, этот нумер «Современника» сохраняется

у г. Краевского в воспоминание о поэте.

Я также встретился у г. Краевского с Лермонтовым

в день его дуэли с сыном г. Баранта, находившимся

тогда при французском посольстве в Петербурге 6... Лер­

монтов приехал после дуэли прямо к г. Краевскому

и показывал нам свою царапину на руке. Они дрались на

шпагах. Лермонтов в это утро был необыкновенно весел

и разговорчив. Если я не ошибаюсь, тут был и Бе­

линский.

Белинский часто встречался у г. Краевского с Лер­

монтовым 7. Белинский пробовал было не раз заводить

с ним серьезный разговор, но из этого никогда ничего

не выходило. Лермонтов всякий раз отделывался шут­

кой или просто прерывал его, а Белинский приходил

в смущение.

— Сомневаться в том, что Лермонтов у м е н , — гово­

рил Б е л и н с к и й , — было бы довольно странно; но я ни

разу не слыхал от него ни одного дельного и умного

слова. Он, кажется, нарочно щеголяет светскою

пустотою.

308

И действительно, Лермонтов как будто щеголял ею,

желая еще примешивать к ней иногда что-то сатанин­

ское и байроническое: пронзительные взгляды, ядовитые

шуточки и улыбочки, страсть показать презрение

к жиз­

ни, а иногда даже и задор бретера. Нет никакого сомне­

ния, что если он не изобразил в Печорине самого себя,

то, по крайней мере, идеал, сильно тревоживший его в то

время и на который он очень желал походить.

Когда он сидел в ордонанс-гаузе после дуэли с Ба-

рантом, Белинский навестил его; 8 он провел с ним часа

четыре глаз на глаз и от него прямо пришел ко мне.

Я взглянул на Белинского и тотчас увидел, что он

в необыкновенно приятном настроении духа. Белинский,

как я замечал уже, не мог скрывать своих ощущений

и впечатлений и никогда не драпировался. В этом отно­

шении он был совершенный контраст Лермонтову.

— Знаете ли, откуда я? — спросил Белинский.

— Откуда?

— Я был в ордонанс-гаузе у Лермонтова, и попал

очень удачно. У него никого не было. Ну, батюшка,

в первый раз я видел этого человека настоящим челове­

ком!!! Вы знаете мою светскость и ловкость: я взошел

к нему и сконфузился по обыкновению. Думаю себе: ну,

зачем меня принесла к нему нелегкая? Мы едва зна­

комы, общих интересов у нас никаких, я буду его жени-

ровать *, он меня... Что еще связывает нас немного —

так это любовь к искусству, но он не поддается на

серьезные разговоры... Я, признаюсь, досадовал на себя

и решился пробыть у него не больше четверти часа.

Первые минуты мне было неловко, но потом у нас завя­

зался как-то разговор об английской литературе и Валь­

тер Скотте... «Я не люблю Вальтер С к о т т а , — сказал мне

Лермонтов 9, — в нем мало поэзии. Он сух». И начал

развивать эту мысль, постепенно одушевляясь. Я смо­

трел на него — и не верил ни глазам, ни ушам своим.

Лицо его приняло натуральное выражение, он был в эту

минуту самим собою... В словах его было столько исти­

ны, глубины и простоты! Я в первый раз видел настоя­

щего Лермонтова, каким я всегда желал его видеть. Он

перешел от Вальтер Скотта к Куперу и говорил о Купере

с жаром, доказывал, что в нем несравненно более

поэзии, чем в Вальтер Скотте, и доказывал это с тон­

костью, с умом и — что удивило меня — даже с увлече-

* стеснять (от фр.g^ener).

309

нием. Боже мой! Сколько эстетического чутья в этом че­

ловеке! Какая нежная и тонкая поэтическая душа в нем!..

Недаром же меня так тянуло к нему. Мне наконец

удалось-таки его видеть в настоящем свете. А ведь чу­

дак! Он, я думаю, раскаивается, что допустил себя хотя