М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

Гиллельсон Максим Исаакович

и все обсуждали с полнейшей непринужденностью

и свободой, как будто бы III Отделения собственной

его императорского величества канцелярии вовсе и не

существовало: до того они были уверены в скромности

всех членов общества.

Мы оба с вами принадлежали к этому свобод­

ному, веселому кружку — и вы, мой уважаемый отец,

бывший тогда секретарем посольства, и я, носив­

ший мундир гусарского поручика императорской

гвардии.

Как мало из

этих друзей, тогда молодых, полных

жизни, осталось на этой земле, где, казалось, долгая

и счастливая жизнь ожидала всех их!

Лермонтов, сосланный на Кавказ за удивительные

стихи, написанные им по поводу смерти Пушкина,

погиб в 1841 году на дуэли, подобно великому поэту,

которого он воспел.

Вскоре таким же образом умер А. Долгорукий 1.

Не менее трагический конец — от пуль дагестанских

горцев — ожидал Жерве и Фридерикса. Еще более горь­

кую утрату мы понесли в преждевременной смерти

Монго-Столыпина и Сергея Долгорукого, которых

свела в могилу болезнь. Такая же судьба позднее

ожидала и Андрея Шувалова.

315

Из оставшихся в живых некоторые оказали замет­

ное влияние на современную политику. Но лишь один

занимает видное место еще поныне; это — Валуев, при­

надлежавший к министерству, при котором совершилось

освобождение крепостных и про которого говорят

в последнее время, что ему предстоит получить наслед­

ство князя Горчакова.

Что касается нас обоих, то мы согласно с нашими

убеждениями пошли другим путем — совершенно отлич­

ным от пути наших товарищей.

С. Т. АКСАКОВ

ИЗ «ИСТОРИИ МОЕГО ЗНАКОМСТВА

С ГОГОЛЕМ»

Приблизился день именин Гоголя, 9 мая, и он захо­

тел угостить обедом всех своих приятелей и знакомых

в саду у Погодина. Можно себе представить, как было

мне досадно, что я не мог участвовать в этом обеде:

у меня сделался жестокий флюс от зубной боли, с силь­

ной опухолью. Несмотря на то, я приехал в карете,

закутав совершенно свою голову, чтобы обнять и по­

здравить Гоголя; но обедать на открытом воздухе,

в довольно прохладную погоду, не было никакой воз­

можности. Разумеется, Константин 1 там обедал и упро­

сил именинника позвать Самарина, с которым Гоголь

был знаком еще мало. На этом обеде, кроме круга

близких приятелей и знакомых, были: А. И. Тургенев,

князь П. А. Вяземский, Лермонтов, М. Ф. Орлов,

М. А. Дмитриев, Загоскин, профессора

Армфельд

и Редкин и многие другие. Обед был веселый и шумный,

но Гоголь хотя был также весел, но как-то озабочен,

что, впрочем, всегда с ним бывало в подобных случаях.

После обеда все разбрелись по саду, маленькими

кружками. Лермонтов читал наизусть Гоголю и другим,

кто тут случились, отрывок из новой своей поэмы

«Мцыри», и читал, говорят, прекрасно. Константин

не слыхал чтения, потому что в это время находился

в другом конце обширного сада с кем-то из своих

приятелей. Потом все собрались в беседку, где Гоголь

собственноручно, с особенным старанием приготовлял

жженку. Он любил брать на себя приготовление этого

напитка, причем говаривал много очень забавных шуток.

Вечером приехали к имениннику пить чай, уже в доме,

несколько дам: А. П. Елагина, К. А. Свербеева,

К. М. Хомякова и Черткова. На вечер многие из

гостей отправились к Павловым, куда Константин,

будучи за что-то сердит на Павлова, не поехал.

317

А. ЧАРЫКОВ

К ВОСПОМИНАНИЯМ О М. Ю. ЛЕРМОНТОВЕ

Зная, с каким живым интересом все почитатели

нашего знаменитого поэта следят за каждым сведением

из его кратковременной жизни, я решился написать

несколько строк о мимолетных встречах с ним на

Кавказе.

Я перешел на Кавказ из России, как тогда выража­

лись, в 1840 году, поступив в 20-ю артиллерийскую

бригаду, штаб которой находился в Ставрополе,

почему мне довольно часто приходилось в нем бывать.

В один из этих приездов в дворянском собрании

давали бал. Война тогда была в полном разгаре, и так

как Ставрополь в то время был сборным пунктом, куда

ежегодно стекалась масса военных для участия в экспе­

дициях против горцев, то на бале офицерства было

многое множество и теснота была страшная; и вот

благодаря этой самой тесноте мне привелось в первый

раз увидать нашего незабвенного поэта; пробираясь

шаг за шагом в танцевальный зал, я столкнулся с одним

из офицеров Тенгинского полка, и когда, извиняясь,

мы взглянули друг на друга, то взгляд этот и глаза его

так поразили меня и произвели такое чарующее

впечатление, что я уже не отставал от него, желая

непременно узнать, кто он такой. Случались со мною

подобные столкновения и прежде и после в продолже­