М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
жен. Припомнилось ему «предсказание» ( Висковатов,
с. 332—333).
7 Такого рисунка Лермонтова не сохранилось.
* Имеется в виду немка-гадалка Александра Филипповна
Кирхгоф, которая упоминается в письмах и дневниках современни
ков Пушкина и Лермонтова.
593
8 Французский перевод стихотворения «Е. М. Хитровой» («Вам
холод света незнаком...»), о котором говорит Соллогуб, неизвестен.
Русский текст
в «Отечественных записках» (1841, № 2, отд. 3, с. 251).
К. А. БОРОЗДИН
Корнилий Александрович Бороздин и его старший брат Николай
учились в Петропавловском училище, куда были помещены для
подготовки к поступлению в Училище правоведения. Оба брата были
определены в пансион Адриана Тимофеевича Крылова, учителя рус
ской словесности, о котором Бороздин пишет в своих воспоминаниях.
Позднее Бороздин закончил Московский университет и служил
в Симбирске, Ярославле и Петербурге. С 1854 г. он переезжает на
Кавказ, где знакомится с Николаем Петровичем Колюбакиным.
В своей работе «Упразднение двух автономий» он писал
о Колюбакине как прототипе Грушницкого ( ИВ,1885, № 1, с. 41).
Рукопись воспоминаний Бороздина, сохранившаяся в архиве
С. Н. Шубинского, редактора «Исторического вестника», не имеет
подписи, и долгое время автором ошибочно считался И. П. Забелла.
В статье Л. И. Бройтман «Новые сведения о последнем приезде
Лермонтова в Петербург в 1841 г.» (Русская литература, 1987, № 3,
с. 140—145) аргументированно доказывается принадлежность их
К. А. Бороздину.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ
(стр. 350)
Печатается по рукописи: ГПБ,ф. 874, № 30.
1 Воспоминания Бороздина интересно сопоставить с заметкой
«Памяти Лермонтова», подписанной инициалами «Н. Кр.» (Новое
время, 1910, 24 марта/6 апреля, № 12224, с. 5). Автор ее в 1841г.
(тогда ему было 11 лет) жил в доме матери К. А. Бороздина Татьяны
Тимофеевны. В этой публикации не только подтверждается адрес
дома, где жила Е. А. Арсеньева, но и описывается сам дом:
«Е. А. Арсеньева жила в своем доме на Шпалерной улице. В 1841 году
этот деревянный одноэтажный дом был в 9 окон по улице. Двор был
просторный, но застроен, и через ворота на заду сообщался с домом
Лобанова на Захарьинской улице. В доме Лобанова жила Татьяна
Тимофеевна Бороздина, большая приятельница Е. А. Арсеньевой».
Далее описывается трагический момент, когда Е. А. Арсеньева полу
чила известие о гибели Лермонтова.
2
594
3 Кивер с кистью Лермонтов никогда не носил. Это ошибка
мемуариста.
4 Лермонтов выехал из Петербурга 14 апреля 1841 г.
5 Э. А. Шан-Гирей также утверждает, что Колюбакин — прото
тип Грушницкого.
Е. П. РОСТОПЧИНА
Знакомство Евдокии Петровны Ростопчиной (урожд. Сушковой;
1811—1858) с Лермонтовым относится к юношеским годам поэта,
когда он жил и учился в Москве. Она была сестрой С. П. Сушкова,
товарища Лермонтова по Московскому университетскому пансиону
(он учился двумя классами ниже поэта) и кузиной Е. А. Суш-
ковой. Лермонтов был увлечен будущей поэтессой, посвятил
ей стихотворение «Крест на скале» (1830) и новогодний мадригал
«Додо» (1831). Затем их жизненные пути разошлись, и только десять
лет спустя, во время последнего приезда Лермонтова в столицу,
происходит взаимное дружеское сближение. По воспоминаниям
С. П. Сушкова, зимой 1841 г. Лермонтов и Ростопчина «сошлись
в одном общем им дружественном семействе Екатерины Андреевны
Карамзиной (вдовы нашего знаменитого историографа Николая
Михайловича и родной сестры князя Петра Андреевича Вяземского),
где они встречались по вечерам почти ежедневно. Весьма скоро они
сблизились между собою, потому что между ними было много общего
и сочувственного: оба были почти одних лет (Лермонтов немного
моложе), оба очень умны и остроумны, оба поэты с юного возраста,
оба принадлежали к одному кружку общества, имели общих друзей,
и оба в своей еще недолгой жизни уже успели испытать разочарования
и невзгоды, каждый из них в своем роде» ( Р о с т о п ч и н а Е. П.
Соч., т. 1. СПб., 1890, с. XIV. Из «Биографического очерка», напи
санного С. П. Сушковым).
По словам С. П. Сушкова, «в последние месяцы пребывания
Лермонтова в Петербурге и его жизни, нередко сходились мы по утрам
у моей сестры» (там же, с. XXI).
Уезжая на Кавказ, Лермонтов подарил Ростопчиной альбом,
в который вписал посвященное ей стихотворение: «Я верю: под одной
звездою...» (1841). В свою очередь, Ростопчина посвятила Лермон
тову стихотворение «На дорогу!» (27 марта 1841). После отъезда
поэта Ростопчина передала Е. А. Арсеньевой свой сборник «Стихо
творения» (1841) с надписью: «Михаилу Юрьевичу Лермонтову
в знак удивления к его таланту и дружбы искренней к нему самому.
Петербург, 20 апреля 1841».