М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Бакунину к предположению, что Лермонтов — поэт «не для многих»,
непонятный «толпе»...» ( Андроников,с. 506).
ИЗ ПИСЬМА К Н. А. БАКУНИНУ
(стр. 457)
1 Владимир Константинович Ржевский— чиновник особых
поручений при графе С. Г. Строганове в Москве.
2 «Московский вестник» в эти годы не выходил. Т. А. Бакунина
называет так славянофильский журнал «Москвитянин».
Лермонтова с этим журналом были сложные. Достаточно вспомнить
мнение Самарина о «Герое нашего времени» (см. с. 381 наст. изд.).
Но перед самым отъездом на Кавказ в 1841 г. Лермонтов сам
сделал шаг к сближению, отдав в «Москвитянин» стихотворение
«Спор». Летом 1841 г. А. С. Хомяков писал: «В «Москвитянине»
был разбор Лермонтова Шевыревым, и разбор не совсем приятный,
по-моему, несколько несправедливый. Лермонтов ответил очень бла
горазумно: дал в «Москвитянин» славную пьесу «Спор Шата с Каз
беком», стихи прекрасные».
А. Я. БУЛГАКОВ
Александр Яковлевич Булгаков (1781—1863) — московский
почт-директор (с 1832 г.), сенатор, камергер. Его сын К. А. Булгаков
учился вместе с Лермонтовым в Московском университетском пан
сионе и юнкерской школе.
Сведения, полученные Булгаковым, почерпнуты из письма
В. С. Голицына, который, казалось бы, должен был хорошо знать
все обстоятельства ссоры и гибели поэта.
Однако версия дуэли в дневнике Булгакова, повторенная в письме
к П. А. Вяземскому, в некоторых местах сомнительна. Это можно
объяснить неточностью пересказа Путяты, который, вероятно, сам
письма Голицына не читал, или тем, что Голицын, поссорившись
с ближайшими друзьями Лермонтова, знал о событиях из вторых рук.
ИЗ ДНЕВНИКА
(стр. 458)
1 Сообщение о том, что Лермонтов готов был просить прощения
у Мартынова и что Мартынов стрелял в упор, вызывает сомнение.
621
Можно предположить, что это результат постепенной трансформа
ции устных рассказов о нежелании Лермонтова стрелять в противника
и хладнокровном выстреле Мартынова, чувствовавшего себя в безо
пасности.
2 Мартынов не пытался бежать от суда. Это легенда.
3 Лермонтов, как известно, был сослан на Кавказ, а не поехал
туда по своему желанию. Е. А. Арсеньева не сочувствовала желанию
внука уйти в отставку.
4 О роли Т. Бахерахт в дуэли Лермонтова с Барантом см. днев
никовую запись М. А. Корфа на с. 298 наст. изд.
ИЗ ПИСЬМА К П. А. ВЯЗЕМСКОМУ
(стр. 460)
1 О каком Путяте упоминает автор, неизвестно.
2
свидетельствует о том, что его симпатии и сочувствия полностью
на стороне поэта. Человек умный и образованный, сам занимавшийся
литературным творчеством, он умел ценить Лермонтова. Размолвка
из-за бала не повлияла на его отношение к поэту, да и сам Лермонтов,
как заметил Н. П. Раевский, жалел, что обидел Голицына.
3 У А. Я. Булгакова ошибочно: Мартыновича.
П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
Поэт и литературный критик Петр Андреевич Вяземский
(1792—1878) был лично знаком с Лермонтовым; он встречался
с ним в литературных салонах Карамзиных, В. Ф. Одоевского,
и М. Ю. Виельгорского. Однако близких отношений между ними
не возникло. В статье «Взгляд на литературу нашу в десятилетие
после смерти Пушкина» (1847) Вяземский писал: «Преждевременная
смерть его оставила неразрешенный вопрос: заместил ли бы он Пуш
кина или нет? Вероятно, нет. В природе Лермонтова не было
всеобъемлемости и разнообразия природы Пушкина. В нем была
наравне с ним поэтическая восприимчивость и раздражительность,
может быть, наравне с ним и высокое художественное чувство, но не
было того глубокого сознания, бесстрастия, равновесия, которые
выказались так славно в некоторых творениях Пушкина... Это мое
мнение. Оно, может быть, и ошибочно. Но как бы то ни было,
а в том, что Лермонтов успел сделать, он далеко не поравнялся
с Пушкиным. О том, что мог бы сделать, судить определительно
нельзя» ( В я з е м с к и й П. А. Соч. в 2-х томах, т. 2. М., 1982,
с. 349; изд. подготовлено М. И. Гиллельсоном). Перерабатывая
статью в 1870-е гг., Вяземский значительно усилил и расширил кри-
622
тическую часть отзыва: «Лермонтов имел великое дарование, но он
не успел, а может быть, и не умел вполне обозначить себя. Лермонтов
держался до конца поэтических приемов, которыми Пушкин ознаме
новал себя при начале своем и которыми увлекал за собою толпу,
всегда впечатлительную и всегда легкомысленную. Он не шел вперед.
Лира его не звучала новыми струнами. Поэтический горизонт его
не расширялся. Лермонтов остался русским и слабым осколком
Байрона» (там же, с. 198). Консерватизм воззрений Вяземского
1840-х и тем более 1870-х гг. препятствовал справедливой оценке
мятежной поэзии Лермонтова. Это, однако, не помешало Вяземскому
правильно определить скрытые политические причины, вызвавшие