Мачехина дочка
Шрифт:
— А за что меня выгонять? Я свою работу делаю. — Взвилась горничная. — Это тебя гнать надо, крутишь шашни направо и налево, а сама…
Не знаю, что ответила бы ей кухарка, скорее всего, вытолкала бы с кухни взашей, как она это может. Но тут я решила войти. С одной стороны, негоже благородной фройляйн влезать в склоки служанок. Но и сплетни следовало прекратить.
— Доброе утро! — Кивнула я кухарке, входя в кухню. Горничная сразу замолчала, а я убедилась, что не ошиблась в своих предположениях. — Его Высочество просил передать: «Спасибо за завтрак!» А ты, — Я повернулась к сплетнице. — Найди себе
— Слушаюсь, госпожа баронесса. — Горничная, побледнев, стрелой вылетела из кухни. Остались только мы с кухаркой, да еще мальчишка-поваренок, притворяющийся глухим в углу у ведерка с овощами.
— Ишь, госпожа Гота, как ты ее! — Восхитилась кухарка. — Вижу, девочка моя совсем выросла, такой хоть завтра все хозяйство доверить можно.
— И ты туда же! — Обиженно отмахнулась я. — Матушка только что ругалась, что я все мечтаю. Теперь ты.
— Да разве ж я ругаюсь, девочка? — Удивленно всплеснула руками кухарка. — Я только что вижу, то и говорю. Ты хоть ела сегодня, или госпожа баронин и поесть не дала.
— Не успела я. Что-нибудь от завтрака еще осталось?
— Как не быть? На такую ораву рыцарей разве противня булочек хватит? С раннего утра печем, вон, совсем еще тепленькие. А на десерт сегодня будут твои, госпожа Гота, любимые воздушные пирожные. Сам Его Милость распорядился.
Под неспешный рассказ кухарки я привычно заняла свое любимое место в углу, за выскобленным до бела массивным столом. Кухарка проворно поставила передо мной тарелку с булочками, плошку с маслом и большую глиняную чашку с горячим травяным чаем. Благодарно кивнув, я принялась за еду. Выждав немного, она все же не утерпела.
— Госпожа Гота, я что там, говорят, твоя матушка прямо сама не своя сегодня? Не случилось ли чего?
— Случилось. — Вздохнула я. — У нашего соседа жена и младший сын разбились в карете. Что-то там сломалось по дроге, я толком не поняла.
— Прямо насмерть? — Кухарка от неожиданности чуть не уронила противень. — Это ж у которого соседа? — У графа фон Биркхольц. Тетя и кузен баронессы Лили.
— Ой-ей! — Кухарка покачала головой. — Оно конечно… Госпожа Лили свою тетушку очень любила. Та ей вместо матери была, хотя и баловала безмерно. Так а госпожа баронин-то чего так убивается? Можно подумать, она от такой соседки много добра видела.
— Ей графа жалко. И Лили. И всех. — Пожала плечами я, принялась за вторую булочку. — Мама переволновалась. А тут все один к одному: то разбойники в лесах, то карета.
— Это да-а-а. — Голос кухарки стал задумчивым. Она хотела было присесть возле меня, но, видимо, вспомнила про лишние уши. — Эй, ты долго там над ведром спать будешь? Заканчивай давай, да беги найди управляющего. Скажи, старая Берта просила зайти, как только сможет.
Мальчишку тут же унесся прочь, радуясь, наверное, освобождению от нудной повинности. Я улыбнулась ему вслед, потому что и сама прекрасно помнила, как мы с кузинами всячески норовили спихнуть эту работу друг на друга. А кухарка вытерла руки, поправила на голове белоснежный чепец, из-под которого то и дело норовили выбиться ярко рыжие кудряшки, и, тоже налив себе
— А зачем тебе управляющий? — спросила я, скорее, для поддержания беседы.
— Попрошу, пусть велит тишком все кареты проверить.
— Зачем? — Удивилась я. Неужели история графини так взволновала ее, что она испугалась за нас? На душе потеплело от такой заботы. Вот так живешь себе в замке, и не знаешь, что тебя незримо оберегают такие хранители.
— Я тебе так скажу, госпожа Гота. — Доверительным тоном начала она. — Не нравится мне вся эта история. Я еще когда Его Милость камарадов своих раненных привез, так сразу и сказала: не могут простые разбойники целый отряд рыцарей так побить.
— Кому сказала? — Невинно поинтересовалась я. В преданности Берты, насколько я знаю, не сомневался даже папа-барон, но за каждый длинный язык в округе поручиться не мог никто.
— Да себе и сказала, девочка. Думаешь, я совсем на старости лет из ума выжила, в господские дела нос совать? Но что-то там не чисто, вот ты сама посуди: сперва графский управляющий на краже леса попался. Не успели кумушки перестать на его счет судачить, как по всей округе стали шнырять приезжие, да все благородные. А ведь до ярмарки еще ждать и ждать, с чего бы это? Потом господин принц с Его Милостью прищучили банду. А что за банда такая, если не один купец на грабеж не жаловался, ни одна баба в округе не обижена?
— На кого обижена? — Снова перебила я кухарку, временами теряясь в ее рассуждениях.
— Кхм-кхм. — Прокашлялась она, словно поперхнулась крошкой. — В том-то и дело, госпожа Гота, что ни на кого. А еще принц этот, королевский сынок. С чего бы ему по лесам за простыми разбойниками гоняться?
— Скучно в замке стало? — Предположила я, стараясь скрыть улыбку. Ай да Берта! Похоже, она из своего кухонного окошка видит дальше, чем некоторые с самой высокой башни. Хотя, чему я удивляюсь? Так всегда было, и у бабушки. И здесь, что все новости из дома и округи стекаются именно на кухню, куда рано или поздно заходит с проверкой или забегает по делам каждый обитатель дома.
— Хоть бы так, Госпожа Гота, хоть бы так… — Кухарка снова о чем-то задумалась, а потом решительно сказала. — Ты, девочка, если надо будет куда поехать, бери с собой пару рыцарей, из тех, что уже крепко на своих ногах стоят. А, лучше, обожди пока или работника пошли. И матушке своей, если соберется, ехать отсоветуй. А я поговорю-таки с Его милостью.
— Да я никуда и не собиралась. Но ладно. — Покладисто согласилась я. Забота Берты грела душу, потому не хотелось зря волновать добрую женщину. Кухарка, допив чай, собрала наши чашки, сунула их в таз для помывки, а сама опять занялась готовкой.
Сейчас, после завтрака и перед обедом, на кухне хоть и было полно работы, но не было лишней суеты и толпы народа. Наверное, это и подтолкнуло меня задать вопрос, который волновал меня последние пару дней.
— Берта, скажи, а как ты научилась целоваться?
— Да разве ж этому учиться надо? — Искренне удивилась кухарка.
— А разве нет? — Удивилась, в свою очередь, я.
— Да как-то всегда само получалось. — Пожала плечами Берта, но тут же, опомнившись. Обернулась ко мне. — А с кем это ты, госпожа Гота, целоваться собралась?