Мацзу
Шрифт:
— Попросил его сделать это, чтобы заработать побольше, — пошутил я.
Контрабандист отнесся к моим словам серьезно и сказал подобострастно:
— Я знаю, что у тебя очень хорошие отношения с циньчаем дачэнем.
— Он считает меня своим учеником, — сообщил я, хотя всё с точностью до наоборот, и полюбопытствовал: — А тебе не предлагал поучиться у него?
— Нет, я из крестьянской семьи, плохо образован. Все мои знания — немого болтаю на одном из языков гвайлоу, поэтому меня иногда приглашают, как переводчика, — скромно
— Твои односельчане, наверное, радуются, что тебе оказывают такую честь? — стараясь говорить серьезно, спросил я.
— Это надо для общего дела, — коротко ответил он и поменял тему разговора: — Мы готовы купить опиум по тридцать пять долларов за большую головку. Сколько сможешь продать?
Интересно, кто ему слил цену? Танка стараются держаться подальше от хакка. Остается Мань Фа, но, скорее, не он сам, а кто-то из людей торговца.
— Как другу, — произнося эти слова, я широко улыбнулся, — уступлю тебе всё, что осталось — двести сорок восемь ящиков.
— Сейчас подойдут «взлетающие драконы», и мы заберем их. Попробуем успеть до рассвета, а если нет, то следующей ночью доберем остаток, — пообещал он.
— Можете не спешить. Ко мне и днем никто не сунется, — проинформировал я.
— Знаю, но на нас могут напасть. У нас нет такого влиятельного защитника, как у тебя, — с горькой иронией молвил Бао Пын.
49
Борода у Чарльза Эллиота становилась все длиннее, а до решения проблемы с опиумом, то есть до победы Британии еще далеко.
— Клара требует, чтобы я сбрил ее, но зарок есть зарок, держусь пока! — весело поделился он.
— Эскадра прибудет в конце лета, — сообщил я, хотя он и так это знал из письма, присланного канцелярией генерал-губернатора Индии.
— Вот тогда и поговорим с китайцами, а то они совсем обнаглели. К острову Вампоа для грузовых работ пропускают только те корабли, капитаны которых клянутся, что не будут привозить опиум. Всем подданным королевы Виктории я приказал не давать никаких обязательств. Приходится торговать через французов и янки, твоих сограждан, которые оказались не такими принципиальными, — рассказал он и заявил торжественно: — Ничего, скоро мы научим этих дикарей правилам свободной торговли!
Как по мне, лучше бы не научили. Текущая ситуация устраивала меня полностью. Можно сказать, получил практически монополию на торговлю опиумом в Гуанчжоу. За один этот рейс наварил больше, чем за предыдущие годы.
К острову Вампоа мы подошли во второй половине дня вместе с приливом. Неподалеку от него стояли десятка два китайских военных джонок. Ни с одной нам не посигналили, ни прислали лодку с досмотровой командой. Шхуна у меня приметная, не похожа на клипера ни размером, ни высотой мачт, и, как предполагаю, Ван Сяомэй, командир одной из них, рассказал коллегам, с кем я корешую.
Джонатан Липман прибыл на маленьком сампане с единственным гребцом.
— Что, обыскивали вас очень грубо во время налета? — поинтересовался я у очевидца, потому что то, что слышал из третьих уст, было немного чересчур даже по китайским меркам.
— Они вели себя нагло! Они украли мои позолоченные настольные часы с музыкальным боем! Надеюсь, наша армия накажет их за всё! — выпалил обычно спокойный, даже занудный клерк.
За часы с боем я бы тоже дал бой всему Китаю.
— Но не били? — задал я уточняющий вопрос.
— Нас нет, только слуг-китайцев, — ответил он.
А мне рассказывали жуткие истории. Люди не любят слушать о живых врагах что-либо хорошее. Или плохое, или ничего.
— Будут и вас бить, если сюда придет британский флот и начнет прививать свободную торговлю. Так что перебирайся в Макао, — посоветовал я.
— Кто-то должен присматривать за товаром. На слуг нельзя положиться, всё разворуют, — произнес Джонатан Липман как-то не очень убедительно.
— Наверное, тебе доплачивают за риск? — поинтересовался я.
— Да, тройное жалованье получаю, — признался он.
Если учесть, что и до этих событий имел он раза в три больше, чем клерк такого уровня в Британии, то сейчас и вовсе сказочное жалованье получает. Это не считая левые доходы, которые наверняка тоже есть. Китай прививается быстро.
— Ты женат? — спросил я, хотя раньше мы бесед на личные темы не вели, не принято это у англичан между малознакомыми людьми.
Он замялся, произнес виновато:
— Живу с китаянкой. У меня была девушка там, дома, в Эксмуте. Это в графстве Эксетер, на юго-западе острова.
Я чуть не ляпнул, что бывал там.
— Мы собирались пожениться, когда заработаю здесь денег и вернусь, но не дождалась, вышла за другого, — печально сообщил Джонатан Липман.
Большая трагедия маленького человека. Я простил ему нелестные отзывы обо мне.
— «Если невеста сбежала к другому, то неизвестно, кому повезло», — процитировал ему строку из песни, модной в годы моей юности. — Зато вернешься отсюда богатым.
— Всё равно обидно, — признался он, вздохнул тяжело и перешел к делу: — Опиума у нас больше нет. Могу предложить, перечислю по снижению цены фрахта, фарфоровую посуду в ящиках с рисовой соломой, рулоны шелковых тканей и чай в мешках. Первых двух товаров мало, подвоз перекрыли.
Фарфор возить выгоднее при условии, что сдашь целым, а разбиться может не только из-за шторма, но и при погрузке-выгрузке. Если не уследишь за грузчиками, вычтут ущерб из фрахта. Стоит фарфор здесь не очень дорого, не сравнить с европейскими ценами, но придется долго ругаться с представителями грузополучателя из-за каждой разбитой тарелки.