Мадам Гали - 3. Охота на «Сокола» (F-16)
Шрифт:
В гостинице, Гали взяла ключ от номера, поднялась. Устало раздевшись, она упала на постель и блаженно вытянулась. Мрачные мысли оставили ее, уступив место легкому фривольному настроению. Если бы Стив видел ее сейчас, соблазнительно раскинувшуюся, янки распустил бы павлиний хвост и стал кружить около нее в танце любви.
Отчетливо представив это, Гали улыбнулась. Однако странно — Стив не выходит у нее из головы.
Захотелось услышать его голос, но удалось это не сразу. Гали успела переодеться и поужинать поздно вечером, когда, наконец, ответил его домашний телефон.
— Привет, Стив! Как твои дела?
— Здравствуй, honey,
— И я соскучилась, дорогой… Как твои дети?
— Дети в порядке. Как ты, что у тебя нового?
— Стив, милый, тебя очень плохо слышно. Ты не мог бы перезвонить мне сам в удобное для тебя время. Я буду ждать у телефона. Очень соскучилась. Целую!
Гали осторожно опустила трубку на рычаг. Они заранее договорились со Стивом, чтобы он перезванивал ей из автомата. Вдруг телефон Стива слушает армейская контрразведка?
Подумав, она набрала номер рабочего телефона Анатолия. Было уже слишком поздно, телефон ответил протяжными гудками. Тогда Гали позвонила ему домой. Трубку сняли не сразу.
— Алло, слушаю!
Спокойный женский голос, чуть усталый. Наверное, жена. Представляться было бы забавно: «Здравствуйте, Галина, это Гали». Ладно, не привыкать, видимо, жене майора КГБ к подобным звонкам.
— Добрый вечер. Я могу поговорить с Анатолием Ивановичем?
— Добрый, подождите немного, он сейчас подойдет.
— Толя, тебя к телефону…
Из-за закрытой двери ванной комнаты послышалось приглушенно:
— Кто там звонит?
— Женщина какая-то! Просит тебя к телефону…
Уже пару часов майор Барков сидел в темной ванной и печатал фотографии. Свет красного фонаря падал сверху, освещая стол, фотоувеличитель, разномастные коричневые кюветки с растворами, толстую пачку глянцевой фотобумаги. С бельевых веревок, протянутых над ванной, свисали рулонами ленты проявленных пленок. Сейчас Анатолий как раз полоскал в закрепителе снимок, придерживая его за белый краешек пинцетом. Сын, Аркашка, в летних шортах и босиком, тащил куда-то за шкирку упирающегося пса…
Фотографировать Анатолий начал еще в Высшей школе. Но серьезно увлекся этим лишь после рождения сына. Хотелось запечатлеть буквально все подвиги растущего чада, кормление кашей, купание в детской ванне на кухонном столе, у новогодней елки, на прогулке.
Ему нравилось не только снимать, но и проявлять, и печатать — смотреть, как медленно появляется на белом листе бумаги, опущенной под слой жидкости, смеющееся лицо сына…
Снимки у Баркова получались неплохие. В них были живость, непосредственность и радость.
Но, сейчас работу пришлось отложить. Подойдя к телефонному аппарату, стоявшему на кухне, он поднял лежавшую рядом трубку:
— Слушаю Вас.
— Надеюсь, представляться не стоит, Анатолий Иванович? — раздался в трубке шутливый голос Гали.
— Ты в Москве? Когда приехала?
— Я с Грифом говорила. Ну, скучает, понятное дело, тоскует без меня. Анатолий нетерпеливо переложил трубку из левой руки в правую:
— Ты о главном давай. Не тяни.
— Ну, так вот главное — он вот-вот будет допущен к… работе.
— Это очень хорошая новость. Прошу, намекни ему,
— На западном фронте без перемен. Пока.
Глава 10
В офицерской столовой Московского управления щи суточные и котлеты с макаронами хорошо уплетались под анекдоты. Каждый знал не один десяток и старался рассказать самый смешной. Ну, например.
— В ЦРУ озабочены частыми провалами забрасываемых агентов в СССР. Аналитики приходят к выводу, что хромает подготовка и в первую очередь языковая. Агенты разговаривают как дикторы, без ошибок. Разрабатывается новая учебная программа, в которую входит углубленный курс изучения местного колорита. Готовят агента по этой новой программе и забрасывают в лесные районы Белоруссии. Агент успешно приземляется, закапывает парашют, надевает телогрейку, ушанку, на ногах стоптанные кирзачи. За спиной рюкзачок. Выходит на большак. Навстречу ему идет бабуля с палочкой. Агент подходит к старухе и говорит:
— Бабусь, скажи-ка мне как доколдыбать до сельсовета, напрямки?
— А я тебе не скажу — отвечает старуха и берет клюку наперевес.
— Это почему же? — удивленно спрашивает агент.
— А потому, что ты американский шпион?
— Это почему же — еще больше удивлен агент.
— А потому, что ты негр — отвечает старуха.
А вот другой анекдот:
В одном ресторане встречаются ребята из КГБ и vis-a-vis из ЦРУ. Американцы восхищаются операциями КГБ:
— Ну, вы молодцы… Крепко задали нам во Вьетнаме. В Венгрии тоже нам насолили. В Чехословакии поставили заслон… Но, как же вы Польшу проморгали?
— А в каком месяце это было? — спросил один из чекистов.
— В сентябре, — отвечают цэрэушники.
— А…. Так мы тогда на картошке были.
Отсмеявшись, коллеги заметили вошедшего Анатолия.
— Толь! Иди к нам! Чего расскажем!
Анатолий лишь вежливо махнул рукой и прошел мимо.
— Куда это он?
— Да к Тулину вон. Дело какое-то…
И коллеги, забыв об Анатолии, вернулись к анекдотам.
Генеральская столовая располагалась на первом этаже голубого особняка. Это было очень удобно для руководства управления. Правда, под столовую приспособили какое-то узкое, как пенал, помещение. Посредине стоял стол на восемь человек, всегда покрытый белой скатертью. Для стульев едва оставалось пространство. За столом каждый имел свое постоянное место. Во главе, было место начальника управления генерал-лейтенанта Крутова, справа от него сидел его первый заместитель. Высшее руководство обслуживала официантка, которая не могла протиснуться вдоль стены, когда обедающие уже сидели. Поэтому, блюда передавали из рук в руки — сначала Крутову, потом всем остальным. Генералы в те времена были скромные, к комфорту непривычные и к этим неудобствам относились философски. У входа в пенал стоял столик с телефоном на случай срочной связи. Здесь же стоял поднос с парой бутылок минеральной воды и несколько граненых стаканов. Обедали обычно в 14.00. В то же время за столы в офицерской столовой садились и начальники отделов с замами.