Мадемуазель Каприз
Шрифт:
— Не мы, а только ты, — уточнил Фабьен.
— Ты сам только что опоздал.
— Идемте же, — прервала их спор тетя, — хватит спорить.
Наконец, они прошли в салон и расселись по своим местам за одним столом.
— Мы очень любим путешествовать, — проговорила Жозэ тем временем, — а вы, мадемуазель Лефевр?
— Не очень. Разве что, в экипаже, по ровным дорогам, легкой рысцой.
— Почему же?
— Качка. Ужасная, отвратительная качка.
— О-о, — протянула девушка, — да, это неприятно.
— Но качка — это еще не самое страшное,
— О, Фабьен сегодня в настроении рассказывать истории, — живилась его сестра, — вам повезло, господа.
— Да?
— Послушаете — сами в этом убедитесь.
Она была совершенно права. После того, как подали обед, Фабьен принялся рассказывать свои истории, которые невозможно было слушать без смеха и которые, как он уверял, случались исключительно с ним самим или с его хорошими знакомыми. Правда, никто в это не верил, но все с удовольствием смеялись, подзадоривая его время от времени наводящими вопросами. Особенно старалась Жозэ. А Валентина больше откровенно хохотала. Но он все-таки один раз высказалась и не без успеха.
— Этого не могло случиться только с вами, месье Лежан. Вы еще слишком молоды, чтобы испытать столько приключений сразу.
— Ага, Фабьен! — Жозэ хлопнула в ладоши, — попался! И что ты теперь скажешь? Хотя, мадемуазель Лефевр, не обольщайтесь, он всегда сумеет выкрутиться.
— Вот именно. Дело в том, что приключения следовали одно за другим. Вся моя жизнь — это одно непрекращающееся приключение.
— Как вам повезло, — съехидничала Валентина, — но должно быть, это немного утомительно путешествовать из одного людоедского котла в другой.
Все расхохотались.
— Погодите, я как раз вспомнил еще одну леденящую кровь историю. Сейчас я ее вам расскажу. Когда я купался в Атлантическом океане и на меня напало целое стадо акул…
Ему не удалось окончить фразы, она потонула во всеобщем веселье. У Валентины даже слезы на глазах выступили. А Жозэ не смолчала:
— Стадо коров, братец. Ты перепутал.
— А что тогда? Табун?
— Косяк, — покатывалась от хохота сестра.
— Ах да, стая. Ну конечно, я просто оговорился. С кем не бывает. Так вот, на меня напала целая стая акул. Их было не меньше дюжины и я не сразу сообразил, что делать.
— Молиться, — вставила Жозэ, — ты много знаешь молитв? "Отче наш" было бы в самый раз.
— Да нет, он уплыл от них, — заметил дядя, знакомый со многими историями племянника.
— На мачту залез, — добавила тетя.
— Но там не было корабля, — возразила Валентина.
— Не спешите, мадемуазель, сейчас он скажет, что просто не успел сказать об этом.
— Тогда уж скорее на пальму.
Все снова рассмеялись.
— Дайте мне сказать, — вмешался Фабьен, — вы все неправы. Я хотел уплыть, но акулы окружили меня со всех сторон. Они уже раскрыли свои огромные пасти, а зубов, я скажу вам, в них было видимо-невидимо.
— Какое прожорливое стадо, — снова не выдержала
Ее брат сделал обиженное лицо:
— Я не стану рассказывать, раз вы все время меня перебиваете. Особенно ты, Жозэ.
— Неужели? Да ты просто еще не придумал, что было дальше. Тем более, что мы уже перебрали все возможные варианты.
— Нет, мы еще не сказали, что он стрелял в них из пушки, — внес долю разнообразия месье Торрель.
Подождав, пока новый взрыв смеха затихнет, Жозэ сказала:
— Ладно, дадим ему время придумать окончание истории. Это будет справедливо. Думаю, до завтра ты как раз успеешь это сделать Фабьен. А мы тем временем придумаем с полсотни новых вариантов твоей борьбы со стадом акул.
— Хватит повторять мою оговорку, — нахмурился ее брат.
— У меня тут родился экспромт, — прошептала девушка, наклоняясь к Валентине, — размышления на тему: "Фабьен и пальма".
Начало столь воодушевило последнюю, что она уже начала хихикать, не в силах сдержаться.
— "Мой глупенький братец на пальму залез"…, - принялась декламировать Жозэ.
— Ну погоди у меня, сестрица, — услышал тот, — это просто безобразие. Этот стишок ты декламировала лет с шести. И нечего выдавать это за экспромт. Это вообще дядя придумал.
— Что же дальше? — выдавила из себя Валентина.
— "Порвал штаны и сразу слез", разумеется, — проворчал Фабьен, — а вы что думали?
Это оказалось слишком и они еще долго не могли вылезти из-за стола, так как корчились от смеха.
Не веселился только Патрик. Чувство юмора в этот день ему совершенно отказало. Он упорно смотрел на Валентину и злился все сильнее. Ну, разумеется, она веселится и смеется, почему бы и нет? А также при этом делает вид, словно его не существует в природе. Опять-таки, почему бы и нет? Она уже использовала его, как ей хотелось и теперь он оказался не нужен. Но нет, это у нее не пройдет на этот раз.
Валентину он подкараулил у дверей ее каюты. Девушка как раз собиралась войти, как Патрик схватил ее за руку и почти силком впихнул вовнутрь.
— Вот теперь поговорим, — зловеще произнес он.
— Вы спятили, — поморщилась девушка, пытаясь освободить свою руку, — ну-ка, отпустите меня. Немедленно.
— И не подумаю. Теперь вы в моей власти. Вы вообразили, что можете вертеть мужчинами так, как вам заблагорассудится. Не выйдет. Теперь вы будете делать то, что я вам скажу. Завтра же мы пойдем к капеллану и он нас обвенчает.
— И не подумаю, — отрезала девушка.
— Вам придется это сделать. И учтите, я еще слишком деликатен с вами.
— Неужели? Ну надо же. Представляю, что было бы, если бы вы не деликатничали. Наверное, нечто ужасное.
— Лучше вам этого не знать.
— Так, все, с меня хватит. Теперь убирайтесь вон. Сию же минуту, иначе я завизжу и сюда прибегут люди. А я скажу им, что вы…
— Вы этого не сделаете.
— Еще как сделаю. Вы меня плохо знаете, — и Валентина выставила вперед подбородок со всей решительностью, на которую только была способна.