Мадемуазель Каприз
Шрифт:
— Вряд ли, — хмыкнула Валентина, — точнее, разозлит. А тетя Олив начнет хвататься за сердце. Знаю я их. Господи, хотя бы сегодня бы могла бы не напоминать мне об этом.
— Ты все еще беспокоишься о том, что о тебе будут думать? Глупости. Если это столь важно, можешь не возвращаться туда вообще.
— Да? А жить я где буду?
— Здесь.
— Здесь? Ты хорошенько подумала, Анриетта? Да уже через месяц ты будешь мечтать о дне моего отъезда.
— Ну уж нет. Я сто лет
— Все когда-нибудь надоедает. К тому же, что скажет твой муж?
— Мой муж будет в восторге. Наконец-то у него появился достойный противник в шахматы. Он сам будет уговаривать тебя погостить еще немного, вот увидишь.
— Одно дело, погостить, и совсем другое, остаться постоянно.
— Будто бы, ты будешь жить с нами всю оставшуюся жизнь, — фыркнула Анриетта, — уверена, года не пройдет, как ты выскочишь замуж и оставишь нас в одиночестве.
Валентина скептически хмыкнула.
Через два часа в гостиную заглянул Луи и постояв немного у двери, заметил:
— Дождь давно уже закончился, если это вас еще интересует.
Они обернулись и разом посмотрели в окно.
— Еще как интересует. Смотри-ка, точно, — обрадовалась Анриетта, — вот и чудно. Теперь мы сможем поехать в гости. Пошли скорее, Тина, а то брюзга-майор совсем зачахнет без нашего общества.
— Да, торопитесь, иначе приехав, мы застанем его бездыханный труп, — рассмеялся Луи, — что, кстати, весьма вероятно, если вспомнить, как вы быстро одеваетесь.
— Ерунда, — насупилась его жена — полчаса — есть, о чем говорить!
— Об этом, разумеется, говорить не стоит. Но получаса тебе никогда не хватало.
Анриетта взяла хихикающую Валентину за руку и потащила к двери.
Они долго примеряли платья перед зеркалом, совсем позабыв про свое клятвенное обещание поторопиться. Как водится, зеркало им казалось слишком маленьким и они оттирали друг друга в сторону. Когда же вспомнили, для чего, собственно, они одеваются, прошло больше часа.
— Ой, — спохватилась Анриетта, — там Луи, наверное, уже весь извелся. Пошли скорее, Тина. Хватит вертеться. Ты и так красивая. Ты всех затмишь.
— Кого мне там затмевать, беднягу майора? — съязвила та.
Они спустились вниз и застали следующую картину. Луи преспокойно сидел в кресле и читал газету. Слышав шаги, он поднял голову.
— О-о, — протянул он, — явились, наконец. Неужели, это произошло? Я уже собирался ложиться спать.
— Успеешь, — пообещала ему жена, взяв его под руку, — впереди тебя ждут бесконечные рассказы майора, под них особенно сладко спится. Поехали. Если мы поторопимся, поспеем прямо к обеду.
— Господи, ты мне напомнила, — Луи поморщился, как от зубной боли, —
— Это так ужасно? — полюбопытствовала Валентина.
— Поживешь — увидишь, — загадочно отозвалась кузина.
Они вышли во двор и сели в пролетку.
По дороге Анриетта просвещала кузину насчет привычек майора в отставке, разумеется, безбожно сочиняя при этом. Луи только посмеивался, а Валентина удивленно расширила глаза.
— Он спорит до посинения, — продолжала пугать ее кузина.
— Точно, пока не треснет, — внес долю разнообразия ее муж и расхохотался.
— Тихо ты. Но зато любит порядок, как все военные. Его дочери встают по звонку и делают все в строгом порядке и по расписанию. Не знаю, может быть, они еще и маршируют под бравурную музыку.
— Вряд ли. Майор ненавидит музыку, — смеясь, уточнил Луи.
— Только не военные марши.
— О Господи! Вы шутите, да?
— Кто, мы? Сама все увидишь.
— Да хватит вам. Еще скажите, что его гости, входя, отдают честь и щелкают каблуками.
Супруги засмеялись.
— Хорошая мысль, — заметил Луи, — надо подать ее майору. До этого он еще не додумался.
Пролетка свернула на проселочную дорогу и впереди показался небольшой особняк, окруженный запущенным садом. Дом тоже был довольно обветшалым, хотя и не таким старым, как это казалось на первый взгляд.
Гости вышли из пролетки и направились к двери. Луи дернул за ручку звонка. Почти сразу же дверь распахнулась и на пороге возник подтянутый лакей с военной выправкой. Явно, бывший солдат. Узнав пришедших, он посторонился.
— Добрый день, господа. Проходите. Хозяин в кабинете.
Анриетта взяла кузину под руку, подмигнула ей и вслед за Луи они прошли в кабинет.
Кабинет поражал идеальным порядком, но идеальным он был только с точки зрения мужчины. То есть, он чем-то неуловимо смахивал на казарму. Вроде бы, все на своих местах, но уюта все равно нет.
Хозяину кабинета, поднявшемуся им навстречу, было около пятидесяти лет. Коротко остриженный ежик седых волос, прямая спина и твердый волевой профиль.
— Добрый день, майор, — поприветствовал его Луи, — вы, верно, уже заждались нас. Дождь помешал.
— Да, дождь, — признал тот очевидную вещь, — давненько не было такого ливня.
— Майор, позвольте представить вам мою кузину Валентину Лефевр, — заговорила Анриетта, — она приехала к нам с Мартинники погостить.
— Очень приятно, мадемуазель, — Фолье щелкнул каблуками, — Мартинника — хороший остров. У меня там живет одна дальняя родственница. Надолго к нам, мадемуазель Лефевр?