Мадемуазель травница
Шрифт:
— Очередная жертва улиц? — в конце концов поинтересовалась мадам Бернар.
— Очень надеюсь на это. Месье Брюн сказал, нужно только поговорить с капитаном стражи.
— Разве он еще не просил называть его Жиро? — приподняла брови мадам Бернар. — Обычно с этим не затягивает. Он хваткий молодой человек.
Будто я спорила, но единственное, что меня сейчас волновало — разговор с начальником стражи. О чем он спросит? Поверит ли, что я ни при чем? Последнее тревожило. Правда, не настолько волновало, чтобы забыть о еде.
Мадам
Мадам Бернар закончила возиться у печки и теперь прислонилась к стеночке у окна. Оно выходило на главную улицу и располагалось низковато, всего в двух локтях от пола. Но мадам не поленилась наклониться вперед, чтобы все рассмотреть. Теперь ее брови то с игривостью поднимались, то таинственно сходились на переносице.
— Какой экземпляр, — сказала она, и я тоже подошла к окошку.
Стражник и друид грузили тело на телегу. Брюн держал его под мышки, Дюбоис зажимал ноги. Им не сразу удалось его уложить на телегу. Наконец, они качнули тело и забросили на повозку. Стражник почесал живот под панцирем, а друид, придерживаясь рукой за бок, повис на посохе. Похоже, сегодня он чувствовал себя неважно.
— А вы, мадемуазель Морель, уверены, что друиду меньше ста пяти?
Сейчас я бы ему дала все двести, но промолчала.
— Мадемуазель Морель! Отправляемся! — крикнул Брюн и помахал нам с мадам Бернар, когда заметил в окне.
Тут же как бы небрежно потянулся, встал в профиль и упер руки в бока. Смотрелось бы прекрасно, но все испортил пузатый металлический панцирь. Человек, на которого ковали доспех, явно оберегал живот как стратегическое место. И по моим подсчетам, тот человек на животе носил подушку.
— О-ля-ля, — одобрила мадам Бернар.
Стражник помог мне сесть и взял вожжи. Сегодня он правил сам, телега, видимо, был служебная. Так и поехали. Впереди я со стражником Брюном, а позади, к нам спиной и лицом к накрытому трупу, друид.
— Месье Брюн…
— Называйте меня Жиро, — улыбнулся стражник, подстегивая лошадь.
— Жиро, а ваш капитан вообще какой человек? Может ли он бросить, скажем, хрупкую мадемуазель в сырую темницу?
— Успокойтесь, Ан-Мари, — сам перешел на имена Брюн. — Я не дам вас в обиду. Можете спросить у Жана. Я не бросаю девушек в беде. Так ведь, Жан?
— Он вообще не бросает девушек. Обычно они его, — подтвердил хмурый друид. — Как видят с новой мадемуазель, так и бросают.
Жиро лишь усмехнулся и покачал головой, мол, я не такой.
— Жан, ты все неверно понимаешь, девушки злятся на меня за то, что я слишком постоянен. Ищу даму сердца, чтоб раз и навсегда, — потом Жиро наклонился ко мне и громким шепотом рассказал: — Наш друид ничего не понимает в женщинах
— Угу, и поэтому меня еще ни одна не бросила. Меньше болтай.
— Не бросила потому, что у тебя их не было!
Они смешно пофыркали друг на друга, но как-то без обиды.
— Лучше бы ты думал о трупе, — сказал друид.
— Ну ты нашел, о чем думать, когда здесь сидит Ан-Мари! Я же говорю, он совсем темный.
Жиро, уверенный в своей неотразимости, опять мне улыбнулся. А я и так посмеивалась.
— Или древний. В деревне уверены, что ему почти сотня лет, — поделилась я слухами с каким-то особым удовольствием. Друид точно все слышал. — Староста хоть и видел месье Дюбоиса вблизи, но до сих пор не уверен в его возрасте.
— Это еще что! В городе не знают, с кем я по выходным выпиваю стаканчик-другой. В трактире думают, что он какой-то рыбак. Даже Софи не знает!
— Жиро, молчал бы уж, — буркнул друид.
— И ваш капитан с ним незнаком? — Я надеялась, что при разговоре авторитет друида сыграет роль.
Но Жиро с гордостью сказал «нет», и я погрустнела.
Глава 6
Здание стражи влепили в линию с другими домами как-то наискось. И от этого, в общем-то, были все проблемы. Даже широкая дверь открывалась только после хорошего пинка.
А еще домик любой мог принять за таверну ну или бордель. И все потому что вывеска отдавала двусмысленностью.
Хотели изобразить стражника в кирасе верхом на коне, а вышло… Мужчина в доспехах на мадам, которой пририсовали ноги с копытами, да лошадиную голову под шляпкой. Нет, ну так, конечно, мадам сойдет за коня.
Любовалась я недолго, Жиро сразу провел к капитану. Ему явно хотелось быстрее со всем разделаться. Особенно с той бутылкой дешевого вина, которую он прихватил у первого подвернувшегося лавочника. Сказал, что это необходимо, иначе никакого разговора с капитаном не выйдет.
Мы поднялись по узкой лестнице и оказались в полумраке то ли спальни, то ли кабинета — не разобрать. Здесь стояла и кровать с ночным горшком, и стол с бумагами. И хоть я ничего толком не разглядела, но жить здесь точно не хотела бы.
Капитан нашелся у окна. Он сидел на табуретке, читал письмо и почесывал лысую голову. Почему-то подумалось, что в шлеме ему ужасно неудобно без волос. Даже подшлемник натирает, наверное.
— Месье Рош, — обратился к нему Брюн. — У меня тут дело. Я привез труп.
— Ты опять?! Жиро, сколько можно! Не собирай это барахло. В городе есть могильщики. — Капитан всплеснул руками и поднялся со стула. — А это кто?
— Мадемуазель Морель. Она нашла тело. И, знаете, оно, я имею в виду тело, в красных сапогах с носами. — В этом месте Жиро замялся, посмотрел на меня, но продолжил: — Вы говорили, что тот, кто найдет пропавшего, иностранца, получит два су.