Маг дороги (сборник)
Шрифт:
– Это самое… – наш провожатый снял очки. Оказалось, его круглые глаза, так напугавшие меня, были всего лишь двумя выпуклыми стекляшками. А то, что пряталось под ними, вполне могло сойти за человеческое лицо – немолодое, не очень симпатичное, но вполне обыкновенное. У нас в школе сторож вот точно такой же.
– Это самое. Королю пойду доложить, так что докладывать?
– Лена Лапина, маг из-за Печати. Уйма, сын Охры Костегрыза, лю… мой телохранитель.
Плюх – бултых – пшшш!
Я вздрогнула. Еще одна красная ящерица упала в бассейн, как
– Так и доложим, – строго сказал наш провожатый. – Только, это… магию у нас тут в ход не пускать! Мы народ смирный. Если что не по нам – закатаем в лаву и в сере утопим. Нам чужого не надо.
И так, бормоча, он растворился в красноватой полутьме. Мы с Уймой переглянулись.
* * *
Мы с полчаса сидели спина к спине, молчали и смотрели на ящериц. Иногда их долго не было, а то шли прямо потоком, по несколько штук сразу. Бежали по потолку, раскаленные, прозрачные, можно было разглядеть их позвоночник и ребрышки, и даже – смутно – внутренности. С шипением валились в бассейн, поднимали тучи пара, выскальзывали на бортик и разбегались кто куда – обыкновенные черные ящерицы, ну разве что очень большие.
– Уйма. Что они делают?
– А я почем знаю?
Молчание. Бульканье, шипение, шелест лап по камню. Снова тишина.
– Как ты думаешь, некромант нас дождется?
– Куда он денется, жритраву? Он боится.
– А ты не боишься?
– Кого? – Уйма пожал плечами, так что я покачнулась. От него пахло свежим потом, как в спортзале. Не очень приятный, но и не совсем противный запах.
Мы снова помолчали.
– А почему у них так жарко?
– Нравится им.
– Я вся мокрая…
– Так разденься.
– Не могу. Неудобно.
Уйма хмыкнул, хотел еще что-то сказать, но в этот момент наш провожатый вернулся. Он появился из темного проема так неожиданно, что очередная ящерица, бежавшая по потолку, оступилась, сорвалась и грохнулась на пол, рассыпая искры. Я отдернула ногу – не хватало еще обжечься!
Ящерица удрала в бассейн. Человечек торжественно поклонился:
– Ведено провести вас в покои. Его величество и его высочество примут вас.
* * *
Это был настоящий королевский дворец, даром что под землей. Красотища стояла такая, что я на время даже забыла о жаре. И мебель, и украшения на стенах, и статуи каких-то королевских предков – все было каменное и горячее.
Повсюду горел огонь – в щелях и нишах, и в огромных каминах. Понятно, откуда наверху столько дыма. Горячие ящерицы сидели на потолке, как комары в летний вечер. Их раскаленная шкурка переливалась всеми оттенками красного и оранжевого, и это было лучше, чем любая новогодняя гирлянда.
Уйма шагал среди всех диковин, бесстрастный, как настоящий дикарь, и голый к тому же. Я не знала, стесняться мне его или гордиться таким телохранителем: уж больно красиво бликовал огонь на его мускулистых, зеркальных от пота руках.
Наконец мы
Принц-саламандра был очень худой, черный и совсем без одежды. Во всяком случае, мне так сперва показалось. Растерявшись, я взглянула на короля – тот был такой же тощий, такой же черный и гладкий, только вокруг головы у него топорщились седые волосы. В следующую секунду я с облегчением поняла, что это не нагота: тело короля было покрыто темной чешуей, чешуйчатый воротник обрамлял тонкую шею, над воротом торчал острый кадык, как у нашего физкультурника, а лицо было нормальное, человеческое и очень величественное, хоть и румяное сверх меры.
Я отвесила что-то среднее между поклоном и реверансом. Уйма, гордый дикарь, чуть наклонил голову.
– Я глядел в огонь, – сказал Король-саламандра, как только с приветствиями было покончено. – Мне было видение. Вы принесли нам либо большое горе, либо удачу и счастье. Отвечайте – что привело вас?
Я подумала, что видения у него уж очень универсальные: «Либо к сердцу прижмет, либо к черту пошлет».
– Разумеется, мы принесли вам счастье, – сказала я как могла громко и уверенно. – Король Оберон выдает замуж…
Тут я в первый раз запнулась. Мне сразу вспомнилось, как я держала речь перед Принцем-деспотом и чем это кончилось. Может, не стоит признаваться, что Оберон устраивает судьбу принцесс оптом, то есть всех сразу?
– Выдает замуж принцессу своего Королевства, это девушка невиданной красоты, доброты и скромности. Король Оберон просит Принца-саламандру…
Тут я запнулась снова. По идее, просить руки невесты должны женихи. А тут все наоборот, да еще я оказываюсь не магом дороги, а свахой какой-то.
– Король Оберон, – я перевела дыхание, – устраивает смотр женихов по ту и эту сторону Печати. На смотр допускаются только принцы, только благородные, только доблестные… короче, достойные. Король просит Принца-саламандру принять участие в смотре.
От этой речи у меня в горле пересохло, а лицо покраснело, наверное, как перезрелый помидор. Король и принц глядели на меня с интересом. Я замерла, ожидая, что они скажут: а вдруг обидятся на такой поворот дела и откажутся участвовать в «смотре»?
Они молчали долго. Статуи вдоль стен замерли, как стража, а стражники у тронов стояли неподвижно, как статуи. Переливались жаром ящерицы на потолке. Вот одна сорвалась с места, бросилась в камин и исчезла в огне.
– И каковы же мои шансы? – негромко спросил Принц-саламандра.
Я посмотрела на него внимательнее. Он был одет, как отец, – в чешую от шеи до пяток. Кожа на лице отливала медью, на этом фоне глаза казались особенно яркими и зелеными. Он смотрел прямо, спокойно и по-доброму; я поняла, что он мне нравится.