Маг и его тень
Шрифт:
– Работенка не денежная, но спокойная, в мирное время самое то. А если подвернется что получше, всегда можно сменить, - рассуждал Рекер, незнакомцы согласно кивали, Нейтон скучающе перебирал четки. К последним Арон пригляделся поближе: на каждом камне оказалась выгравирована руна Солнца.
– Тибор, - Нейтон заметил его приближение и поприветствовал первым, но разговор начал один из незнакомцев:
– А, тот самый. Рекер битый час рассказывал, какой ты великолепный мечник, - ревность к чужой славе, пусть сколь угодно мимолетной, отчетливо читалась на лице киранина.
– Не жалуюсь, -
Наемник открыл рот, собираясь что-то добавить, когда второй незнакомец, выглядящий немного старше, хлопнул первого между лопаток, заставив подавиться словами.
– Прекрати, Истен. Не успели наняться, как ты заводишь ссору.
Старший брат?
– подумалось Арону. Наемники выглядели достаточно похожими, чтобы сойти за кровных родственников. Истен на вмешательство неприязненно скривился, но действительно замолчал. Подчеркнуто от всех отвернулся и принялся рассматривать стену с пыльными полками, на которых теснились старые кувшины.
– Не обращай внимания, Тибор, - обратился к Арону старший.
– Истен редко знает, когда нужно заткнуться.
Во дворе началось шевеление - явился опоздавший жрец. Клятва временного служения у каждого принималась индивидуально: на непричинение вреда людям в караване, на готовность защищать купца и его имущество, на сохранение в тайне того, что купец потребует.
Будучи стандартной, она не обязывала ни защищать караванщика прежде собственной жизни, как бывало у телохранителей, ни ставила границ свободе передвижения. Наемник мог покинуть караван, когда хотел, но лишался при этом как заработанных денег, так и репутации надежного охранника: купцы передавали друг другу списки людей, нарушивших договоренности.
Глава 6
Осень решила прийти в день их отъезда. Небо хмурилось, серые тучи с редкими проблесками бледного неба грозили дождем.
– От того, что ты битый час стоишь на пороге, погода не улучшится, - бросил Ресану Венд, направляясь седлать лошадь.
Мальчишка встал сегодня первым, но вместо быстрых сборов предпочел жаловаться на погоду и всячески доводить окружающих. Хозяин дома отнесся к поведению приемного внука с непонятной воину снисходительностью. Венд не считал себя вправе вмешиваться в дела воспитания, когда рядом есть старший родственник, но ему очень хотелось отвесить Ресану хороший подзатыльник. Исключительно для улучшения настроения и повышения работоспособности.
О лечебном воздействии хорошего подзатыльника Венд помнил по собственному детству.
– Сейчас дождь пойдет, - проныл Ресан.
– Мы же промокнем.
– Знаешь что, принцесса, - не выдержал мужчина, - если боишься растаять, можешь вообще никуда не ехать. Оставайся здесь.
Губы юноши задрожали, он резко развернулся и бросился назад в дом. Венд недоуменно проводил его взглядом.
Из-за угла дома бесшумно, как призрак, возник шаман; его длинные черные волосы, сегодня по обычаю кочевников заплетенные в десяток мелких косичек, на мгновение показались Венду живыми змеями.
– Пойдем-ка, - дед Ресана крепко ухватил Венда за локоть и потянул за собой.
– Объясню кое-что.
– Балованный у вас внучек, вот и все объяснение, - буркнул
– Балованный, - согласился старик.
– Но тут другое. Здесь, у меня дома, он расслабился, а теперь осознал, что впереди тяжелая дорога с непредсказуемым исходом.
– То есть испугался? Куда делась вся его хваленая преданность брату?
Взгляд Харидема стал пронзительным:
– - Ресан любит брата и пойдет ради его спасения на край света. Ему просто трудно. Думаю, он хотел, чтобы ты пожалел его.
– Пожалел?
– недоверчиво переспросил Венд.
– С какой стати? Он не болен и не ранен. Разве Ресан девчонка, чтобы его по каждому пустяку жалели?
Шаман фыркнул, потом покачал головой:
– Не обращай внимания. Он скоро успокоится.
*****
Ресан не хотел никуда ехать. То есть нет, он хотел - ради брата - но ведь человеку позволительно не гореть желанием покинуть уютный дом и единственного родного человека, который понимает и принимает все, что Ресан делает? Позволительно не желать вновь окунуться в неизвестность? Опять - отсутствие удобств, опять - долгие переходы, опять - мерзкая погода, однообразная еда и грубые люди.
Венд не понимал этого, он не родился на шелковых простынях, не рос, окруженный роскошью. Перед фамилией Венда стоит приставка «ар», но что с того? За этим именем нет ни денег, ни земель. И вообще…
Подобные мысли, одна другой мрачнее, все глубже погружали Ресана в пучину жалости к себе; так что когда Венд, вместо того, чтобы утешить, грубо рявкнул, юноша чуть не разревелся.
Юноша… В окно Ресан видел, что дед что-то говорит Венду, тот без особого энтузиазма слушает. На миг мелькнула испуганная мысль: Харидем рассказывает правду… Но нет, конечно же нет. Дед не выдал бы его… ее… Да, ее.
Росана вздохнула и прислонилась лбом к холодному стеклу: вновь вспомнилось предупреждение деда, сказанное три месяца назад и недавно повторенное. Чем дольше она будет носить амулет личины, притворяясь парнем, тем тяжелее вновь стать собой. Не физически - ее женское тело восстановится без последствий. Нет, изменения произойдут в душе. Росана давно начала чувствовать это; уже ко времени прибытия каравана в замок Тонгила ей стало легко не только говорить, но и думать о себе как о парне. Сейчас же… иногда проходили целые дни, прежде чем Ресан вспоминал: он на самом деле Росана. Это уже не пугало. Привыкла.
*****
Дальнейшие сборы проходили в обиженном молчании. Обиженным оно было со стороны Ресана, со стороны Венда - недоумевающим. К счастью, ветер прогнал тучи, выглянувшее солнце придало окружающему теплых красок, и мальчишка начал успокаиваться.
Когда-то давно Венд полагал, что купеческие караваны выступают в путь исключительно на рассвете. Жизнь развеяла иллюзию. Тлуш, например, предпочитал полдень.
– Венд, смотри!
– Ресан вытянулся в струну, вглядываясь вперед, потом развернулся к воину, забыв недавнюю обиду.
– Смотри, там Тибор!