Маг и кошка
Шрифт:
Антоний попил еще и сказал:
— Теперь вкус граната.
Балкис взяла у него бурдюк, сделала глоток и вытараш, ила глаза.
— Вкус лимона.
— Прошу вас, не пейте слишком много! — в тревоге воскликнул Паньят. — Я видел: как-то раз лошадь одного караванщика, изжаждавшись, выпила слишком много воды и издохла!
— Да, не стоит этого делать, — согласилась Балкис. — Еще только один глоточек. — Она выпила немножко и изумленно вскинула брови. — Мята!
Антоний взял у нее бурдюк, покатал во рту последнюю порцию воды, проглотил и, вернув Балкис бурдюк,
— Миндаль. Что же это за озеро, друг Паньят, что с каждым глотком вода меняет вкус?
— Как бы то ни было, это прекрасно, — объявила Балкис и отдала бурдюк Паньяту. — Некоторое время не давай нам пить, Друг.
Паньят неохотно взял у нее кожаный мешок с водой.
— Не могу понять, откуда здесь взялся этот оазис, — признался он. — Не припомню ни одного источника, где бы вода была вот такой — разной на вкус.
— Может быть, все дело в том, что нас слишком долго мучила жажда? — предположила Балкис.
Паньят покачал головой и указал на камень за спиной Антония.
— И этого камня не было, когда я был тут в прошлый раз. Ни в шестом оазисе его не было, ни в каком-либо еще. Несколько похожих камней попадалось посреди пустыни, но поблизости от оазиса — никогда.
У Балкис по спине побежали мурашки, но она мужественно улыбнулась.
— Может быть, какой-то джинн сжалился над нами и сотворил для нас этот оазис.
— Может быть, — кивнул Паньят, — но если так, то этот джинн украл тот оазис, к которому я вел вас и к которому думал прийти две ночи назад. — Он помрачнел. — Либо так, либо я заблудился и не понимаю, где мы находимся и куда идем.
— Ты не заблудился, — заверил его Антоний. — Я следил за звездами так же внимательно, как ты. Северная Звезда по-прежнему впереди, а в полночь созвездие Стрельца всегда точно слева от меня.
— Спасибо тебе, Антоний, — с облегчением проговорил Паньят. — Похоже, этот оазис и вправду волшебный.
— Волшебный он или нет, но у меня такое чувство, будто я вся сделана из песка — так высохла у меня кожа, — сказала Балкис и попросила: — Отвернитесь, пожалуйста. Я хочу выкупаться.
— Придется отвернуться, — вздохнул Антоний, исполнил просьбу девушки и, глядя в ту сторону, где всходило солнце, спросил у Паньята: — Разве это не удивительно, что самые яркие звезды видны даже тогда, когда восходит солнце?
— Вот почему одну из них зовут Утренней звездой, — кивнул Паньят и с улыбкой добавил: — А мы называем ее Яблоневой Девой.
— А у нас она зовется Венерой, богиней любви, — сказал Антоний, после чего они с Паньятом увлеченно заговорили об астрологии. Балкис тем временем подошла к озеру, сбросила одежду, внимательно вгляделась в воду — нет ли там змей — и, не разглядев ни единой, окунулась. Вода благодатно омывала и холодила ее кожу. Нежась в озере, девушка задумалась о том, откуда оно взялось. Затем она вспомнила о том, как ее похитили, и у нее мелькнула мысль: не вмешался ли в ход событий кто-то еще и не он ли вывел ее к Антонию. Если так, то злобный похититель запросто мог напустить змей в озеро в пятом оазисе, а неведомый доброжелатель мог привести несчастных
Балкис казалось, что ее кожа уподобилась высохшему пергаменту, который теперь жадно впитывал воду, н она понимала, что скоро взойдет солнце и за несколько минут снова осушит ее, поэтому она поспешно смыла с себя песок и пыль и, выйдя из воды, завернулась в плащ и сказала Антонию:
— Теперь ты можешь выкупаться.
— Неужто от меня так дурно пахнет? — усмехнулся юноша. — Да нет, конечно же, надо искупаться.
Он не просил девушку отвернуться, но она сделала это без его просьбы, хотя ей ужасно хотелось подглядеть за тем, как он будет купаться. Она не смотрела и ругала себя за то, что ей этого хочется.
Стараясь отбросить эти неприличные мысли, Балкис завела с Паньятом разговор о странствии. На ее взгляд, некоторые ориентиры вполне могли в прошлом году быть занесены зыбучими песками. Через несколько минут к ним вернулся Антоний, успевший одеться, и недовольно проворчал:
— Что толку от купания? Я-то чистый, а одежда пропиталась пылью.
— Может быть, нам удастся раздобыть новую одежду на краю пустыни, — предположила Балкис. — А меня очень освежило купание.
— И меня тоже, по правде говоря, — кивнул Антоний и блаженно потянулся, но тут же замер и недоуменно сдвинул брови. — Как странно! Почему-то я совсем не голоден, хотя ничегошеньки не ел!
— Может быть, просто выпил слишком много воды? — ветре-воженно спросил Паньят.
— Наверное, — согласилась Балкис. — Но быть может, эта вода еще более волшебна, чем мы думаем. Я тоже не голодна. Пойдемте наполним бурдюки. Если эта вода и вправду так хороша, нужно набрать побольше!
Странники наполнили бурдюки, улеглись на песок в тени у камня и уснули крепким сладким сном. Проснулись они после захода солнца и изумленно огляделись по сторонам. Первым дар речи обрел Антоний.
— Куда же подевался наш оазис? — озадаченно вымолвил он. На многие мили вокруг простиралась пустыня.
Глава 19
Балкис очнулась и вытаращила глаза. Она ничего не могла понять. Ведь она помнила: они пришли в очередной оазис, выкупались и напились вкуснейшей воды, а потом легли спать.
— Неужели кто-то перенес нас в другое место, пока мы спали? — озадаченно проговорила она. — Нет ни пальм, ни озера, даже лужицы не осталось!
— А камень остался, — заметил Антоний и, оглянувшись, посмотрел на валун, в тени под которым они спали. — Он — точно такой же, каким был вчера.
Балкис тоже обернулась, внимательно осмотрела камень и кивнула:
— Это верно. Камень тот самый.
— А не мог кто-то перенести в другое место нас вместе с! камнем?
— Это трудно было бы сделать, не разбудив нас, — возразила Балкис. — Если, конечно, тут не замешано могущественное волшебство.
— А для того чтобы заставить оазис исчезнуть, могущественного волшебства не нужно? — спросил Антоний.
Балкис резко взглянула на него, но вопрос был задан без насмешки — Антоний выглядел растерянно. Девушка задумалась.