Маг с яростью дракона
Шрифт:
– Фу-у, - отмахнулся Маргелиус, садясь напротив странника и припоминания, что же вчера было. Какие-то три подростка, не ставящие его ни в грош. Затем странник. Слияние разумов. Охота. На этом воспоминании герцог брезгливо нахмурился, в задумчивости поглядел на обглоданные кости лесного кабана, свои руки с длинными мощными когтями и страдальчески скривился. Странник точно мяса не жарит. Похоже, ему пора завязывать с бесконтрольными слияниями разумов, или точно плохо кончит. Воспоминания об охоте и пиршестве со странником он решил засунуть в самые дальние дебри своей памяти, это ему точно вспоминать не хочется. В глубине души он надеялся, что в лесу со странником они не встретили больше никаких людей.
Герцог тепло попрощался с мощным северным зверем, который
Маргелиус поглядел на свои руки ещё раз, порадовался, что не видит своё лицо, и решил первым делом найти какую-нибудь лужу или ручей, чтобы отмыться. В таком виде показываться даже местным разбойникам - плохая идея.
Ручей попался минут через пятнадцать, и он смог спокойно умыться, приведя себя в относительный порядок. Немного поразмыслил и решил пойти обратно к развалинам замка: если братья Твердолобы вернутся, то не будут знать, где его искать. Замок показался через три часа, возвышаясь полуразрушенными шпилями в лучах заходящего солнца.
Заняться было абсолютно нечем, и с заходом последних лучей солнца Маргелиус решил завалиться спать в саркофаг, разумно решив, что это самое безопасное место: дикие животные не потревожат, случайно забрёдшие путники вряд ли в него полезут. Он спокойно улёгся в своё бывшее ненавистное узилище, задвинув каменную крышку.
Проснулся он от того, что в развалинах замка кто-то был. Он прислушался.
– Вы видите перед собой развалины замка Северного злого мага Маргелиуса Альгвардского, разрушившего весь Север, нанёсшего колоссальный ущерб в прошлом. Только силами светлого Вечного Воителя и его мага Светоносного жестокий маг был побеждён и заточён в саркофаг, который замуровали в стену. На пленённого Лорда Севера было наложено заклятие смерти, - услышал Маргелиус вдохновенную речь. Скрипнув зубами, он решил не вылезать из саркофага, а дождаться, когда незваные гости уберутся из его замка. Он откинулся на холодной плите и стал слушать разглагольствования невидимого собеседника.
– Почему саркофаг валяется в зале, а не замурован в стену?
– спросил любопытный Варден, один из учеников, прибывших на экскурсию с двумя достопочтенными учителями-магами для изучения Альгвардского периода в истории и наглядного примера: какие бедствия могут нанести чёрная магия и неуживчивый характер.
– Я не думаю, что это саркофаг герцога, - задумчиво протянул маг Зайран, высокий и красивый молодой человек со светлыми волосами, осторожно приближаясь к каменному гробу. Он недоумевал, откуда взялся саркофаг. Полгода назад, когда он был здесь с экскурсией, никакого гроба тут точно не было. Зайран оглянулся, но старший маг, сэр Жердан, вышел из развалин, оставив лекцию на своего более молодого напарника.
Зайран осторожно провёл по каменной крышке, почувствовал её древность. Этому саркофагу тысяча лет, не меньше, и на крышке он не ощутил никаких наложенных магических заклятий - только разорванные эманации, говорящие о том, что они когда-то были. Он нахмурился, поглядел на группу юношей и девушек перед ним, и принял решение. Саркофаг Маргелиуса это или нет, но лучше перестраховаться.
Зайран раскинул руки, формируя заклинание Удержания, чтобы запечатать саркофаг наглухо.
Маргелиус выругался, почувствовав магическое воздействие. Осторожно просунул пальцы под крышку и рывком отбросил её, со свирепым выражением на лице выбираясь из гроба. В следующее мгновение заклинание «Пронзающего Копья» уперлось ему прямо в грудь, Маргелиус скосил глаза на магическую угрозу, затем упёрся недобрым взглядом в побледневшего молодого мага, преграждающего ему дорогу. Потом удивлённо воззрился на целую ватагу юношей и девушек, глядящих на него во все глаза. Герцог чертыхнулся про себя: надо же так глупо влипнуть! Похоже, он оказался в эпицентре практической работы какой-то магической школы. Он-то думал, развалины его замка никто кроме бродяг не посещает. И как же теперь выбраться, никого не убив и не убившись самому? Он поглядел на свои руки и, памятуя, что магия ему не повинуется, вздохнул и поднял
– Вау, полегче! У вас тут что, о гостеприимстве не слышали вообще?! Принято сходу вместо «здравствуйте», «выпейте чаю» швыряться смертельными заклятиями?
– хрипло возмутился Маргелиус. Хоть заклинание молодой колдун и слепил довольно хорошо, в крайнем случае он справится даже без рук, в прыжке вцепившись тому в глотку. Но не убивать же этого залётного мага на виду у ребятишек?
Зайран смотрел в грубое жёлтое, с выпуклыми злыми рептилоидными глазами лицо мага и не знал, что ему делать. Он никогда никого не убивал. Но он должен это сделать. Очнувшийся свирепый маг может причинить много бед. Он вздохнул поглубже, зажмурившись, чтобы послать «Копьё» в сердце проснувшегося мага. Несогласный с таким положением дел пленник, грязно выругавшись, выкрикнул:
– А ничего, что я помилован был?!
– Маргелиус положил руку на кончик «Копья», фиксируя положение, бессознательно замораживая его, слегка отодвигая направленное смертоносное остриё от сердца в сторону.
– В Королевской библиотеке находится оригинал завещания Вечного Воителя о моём помиловании.
– Что здесь происходит?!
– раздался гневный оклик старшего мага Жердана, пухленького мужчины, одетого в помпезную, расшитую золотом фиолетовую мантию. Он вернулся в полуразрушенный зал и стремительно подошел к Зайрану. Старший маг махнул рукой, разбивая заклятие «Копья». Затем поднял на Маргелиуса глаза и разразился гневной тирадой:
– Пошёл вон! Ещё раз такие шуточки тут увижу, вы пожалеете! У нас тут практическое занятие, а не цирк вам!
Он сделал гневную отмашку Маргелиусу выметаться, не давая вставить ни слова своему молодому помощнику, который открыл было рот.
Маргелиус обалдело моргнул два раза от такой дикой смены декораций, почесал бровь, ничего не понимая, и, пользуясь моментом, решил свалить.
– Ещё раз здесь увижу, ноги повыдёргиваю! Совсем обнаглели последователи Альгвардского! Этот ублюдок полсевера уничтожил, а вы ему подражаете! Ладно, на своих идиотских карнавалах отплясываете, так еще и сюда смеете являться!
– на этих словах Маргелиус остановился, хмуро поглядел на старшего мага, поняв, что тот тоже принимает его за поклонника самого себя. Что-то его никто не узнаёт последнее время.
– Слабоумный кретин!
– Извинись, я тебя не оскорблял, - спокойно произнес Маргелиус, закусив губу и чувствуя, что кровь начинает закипать в венах от просыпающейся ярости.
– Топай отсюда, голодранец!
– выплюнул Жердан, отворачиваясь от презренного бродяги.
Герцог вдохнул поглубже, подавил ярость и, стиснув зубы, резко направился к выходу. Он вышел из полуразрушенных дверей дворца, криво ухмыльнулся и решил, что Север - не место для беспечности. Пожалуй, стоит этим залётным туристам преподать урок. Вежливость - главное правило в общении со свирепыми и мстительными Северянами.
Он расправил плечи, развёл руки в стороны, запрокинул голову, чувствуя, как весь Север отзывается на его мысленный посыл. Он был на своей земле, ощущал невероятную энергию, пронизывающую его тело, пьянящее чувство свободы. Вдохнул всей грудью и обрушил снежную бурю, создавая ледяной ураган, заваливая вход ледяными глыбами, посыпавшимися с неба. Ну, для магов они не будут проблемой - до вечера выберутся, а осторожности это научит и спеси поубавит.
Маргелиус, довольно ухмыляясь, потянулся и обернулся, почти столкнувшись с отставшей парочкой. Бледный молодой маг, за спиной у которого стояла до смерти перепуганная светловолосая девушка, швырнул в него заклинанием «Обездвиживания». Герцог мысленно выругался, кляня себя за беспечность и понимая, что ничего не успеет предпринять. Магия плохо слушается его рук, но тут произошло неожиданное: холодный ветер поднялся с земли, создавая вокруг его тела сверкающую стену, которая поглотила заклинание без следа, рассыпавшись мириадами сверкающих льдинок. Он озадаченно замер, не понимая, что произошло - он не создавал эту стену. Перевёл взгляд на ещё более испуганные лица юной парочки, на них теперь читался явный ужас.