Маг
Шрифт:
«Знакомая картина… – подумал я. – Давно ли я сам вот так же таращил глаза на свою копию».
– И кто же это такой будет?… – пришел наконец в себя Многоликий.
– Я Многоликий Дух меняющегося облика! – гордо ответил Дух.
– Слушай, Дух, ну когда в тебе появится хоть капля творческого начала? – прервал я разгорающееся выяснение отношений.
– Как это?… – не понял Дух.
– А так! Ну что ты слепо копируешь уже существующие модели? Неужели тебе не приходит в голову что-то подправить или что-то улучшить в принимаемом тобой облике? Вот посмотри – ты превратился в копию Многоликого, но неужели тебе в этом облике все так абсолютно нравится? Неужели,
Наш критический разбор внешности Многоликого с широко распахнутыми от изумления глазами наблюдали все окружающие, начиная с гномов и принца и заканчивая несколькими оставшимися рядом гвардейцами. И конечно, первым в разгоревшуюся дискуссию встрял Зопин.
– Точно! – неожиданно пробасил он. – Уж если на то пошло, мы-то куда колоритнее!… – И он, гордо выпятив грудь, посмотрел по сторонам, ожидая подтверждения.
Дух наклонил голову набок и задумчиво произнес:
– Нет… Мне этот облик больше нравится… А вот по поводу улучшения… – Он скосил глаза в раздумье, а затем кивнул и пробормотал: – Да, так, пожалуй, будет лучше.
Снова раздался негромкий хлопок и перед нами размыто пропала-возникла копия Многоликого. Только теперь она была… огненно-рыжая.
И вы знаете, все вокруг, увидев это чудо, расхохотались.
Все, включая самого Многоликого.
– Ну и зачем, Белоголовый, ты вызвал это чучело?… И кто оно такое?… – отхохотавшись, задал Многоликий по своему обыкновению сразу два вопроса.
– Во-первых, я категорически не согласен с тем, что это чучело! – ответил я. – Это очень симпатичный, доброжелательный и мудрый Дух.
В продолжение моей тирады Дух все больше выпячивал грудь от гордости.
– Кроме того, – продолжил я, – он как-то пообещал мне, при необходимости, указать нам место, где, возможно, есть еще один переход в наш мир.
– Э!… Э!… – запротестовал Дух. – Ни о каких переходах разговора не было! Я обещал отвести тебя и маленького колдуна туда, где пропадают люди и всякие там животные. А есть там переход, нет там перехода – меня не касается!
– Верно, верно… – поспешно согласился я. – Вот и скажи, куда нам двигаться?…
– А лошади у вас есть? – хитро поинтересовался Дух. Я повернулся к Многоликому.
– Есть у них лошади, есть! – тут же подтвердил тот. – Ты давай выкладывай, куда ехать надо?
– Ехать вам надо в Безумные горы. Там есть Косой перевал, оттуда я уже вас сам поведу…
– И куда же ты их дальше вести собираешься?… – ехидно поинтересовался Опин. – За Косым перевалом-то и пути никакого нет… Мы там все что можно исходили… Или ты их хочешь засунуть в Затхлый колодец?…
– Для тебя, может быть, и нет, а для них самая дорога и есть, – не менее ехидно ответил Дух. – А вообще сами решайте – или я вас отведу куда следует, или пусть… – он с высоты своего роста оглядел гномов, – эти… коротконогие вас провожают…
– Это кто коротконогий, это кто… – сразу затянул Зопин, шагнув вперед и вытягивая из-за пояса свою секиру. Но тут раздался хлопок и Дух исчез, только рядом раздался его голос:
– Ну, Белоголовый, что скажешь?…
– Встречаемся на Косом перевале… – почти не раздумывая согласился я. Ответом мне была тишина.
– Тогда мы сделаем так… – задумчиво проговорил Многоликий. – Вы трое возвращаетесь на Черную скалу вместе со мной. Принцу нужно срочное лечение и хороший уход, поэтому мы вылетаем немедленно. Там мы все подготовим к походу, и с прибытием гномов вы выступаете к Безумным горам. Господа гномы, как я понял, знают, куда надо идти. Сопровождение я вам предоставлю… – И он вопросительно
– Я только не понял, на чем мы вылетаем?…
– Что значит – на чем? Я вылетаю и захвачу вас с собой…
– Полетели… – согласился я и с трудом шагнул вперед.
– Спускайтесь на площадь… – предложил Многоликий и, подхватив принца на руки, направился к воротам, ведущим из Храма. Мы с Данилой в сопровождении Ваньки, Опина и Зопина двинулись следом.
Выйдя на площадь, Многоликий что-то тихо сказал Навту, и тот принялся с помощью гвардейцев очищать площадь от столпившихся на ней людей. Гвардейцы подходили к группам горожан и что-то им объясняли, после чего люди быстро расходились. Через несколько минут площадь опустела. Кроме Многоликого, принца, нас троих и стоявшего невдалеке Навта, никого не осталось. Многоликий огляделся, затем отошел от принца и после знакомого, негромкого хлопка на площади вместо него появился темно-зеленый дракон. Дракон наклонил свою длинную шею, и принц с помощью Навта взобрался на нее. После этого Навт помахал нам рукой, приглашая последовать за принцем.
Мы с Данилой подошли ближе и увидели, что дракон покрыт чешуей, состоящей из больших округлых пластин. На его загривке некоторые чешуи были изогнуты таким образом, что представляли собой довольно удобные подобия кресел. В одном из них уже разместился принц. Навт подставил сложенные ладони, и Данила, легко взлетев дракону на шею, тут же занял одну из чешуек, за ним, с куда меньшей грацией последовал я. А вот Ванька категорически отказался от полета на столь экзотическом транспорте. И я, и Данила, и Навт напрасно пытались уговорить его забраться ко мне на руки. Он отошел в сторону и уселся на камни мостовой, показывая, что мы можем отправляться, на чем хотим, а ему, благородному Боевому коту, не пристало летать по воздуху на каких-то там драконах. Когда Навт пытался взять его на руки, он отмахивался лапой, вставал и переходил на другое место. Я сполз с загривка дракона и попытался сам договориться с упрямым котом, но мне это тоже не удалось.
– Хорошо, – сказал я наконец, – ты не хочешь лететь. Так?… – Кот дал понять, что так. – Тогда мы летим вперед, а ты возвращаешься с гномами? Хорошо?…
Ванька посмотрел на меня, а затем отошел и уселся рядом с ногой Опина, доставая ему чуть ли не до пояса.
– Черный и усатый знает, кто ему надежный друг… – откомментировал поведение Ваньки Зопин и встал с другой стороны от кота.
Я снова занял свою чешуйку, после чего дракон сделал несколько разгонных шагов, его крылья с треском распахнулись и, подхватив встречный поток воздуха, швырнули тяжелое тело к небу. Последнее, что мы увидели в Некостине, были три задранные в небо головы. Две в цветных колпаках и одна кошачья.
Если вы когда-нибудь летали самолетами «Аэрофлота» и обладаете достаточным воображением, представьте себе, что ваше кресло установлено на фюзеляже, ну скажем, Ан-2, сверху. Вы получите представление о том удовольствии, которое я получал от полета на Многоликом. Его скорость не превышала скорости автомобиля тридцатых годов, поэтому никаких неприятных эффектов мы не испытывали, кроме, пожалуй, опасения достаточно глубокого виража, при котором мы могли свалиться с его шеи. Но наш «командир корабля и экипажа» прекрасно понимал, что представляет собой «кабриолет», и не делал необдуманных попыток исполнить фигуру высшего пилотажа. Мы могли спокойно обозревать окрестности. Правда, гида с его «посмотрите направо, посмотрите налево» здесь и быть не могло, поскольку шелест мерно помахивающих кожистых крыльев начисто заглушал все остальные звуки.