Маги и мошенники
Шрифт:
– Как бы не так, – проворчал Ладер, – меня тоже зацепила эта штука. Зудит так, что хочется опрометью бежать. Эй, Бенинк, в вашей берлоге найдется, чем помыться?
– Помыться-то найдется, но категорически не советую, сотоварищ, – хладнокровно ответил вор. – От воды подобный зуд только усиливается, а излечивает его одно лишь время…
– Бежим, не отставайте!
Ворота остались позади, ночные улицы Толоссы приняли и укрыли беглецов. Четверка юркнула в глухой закоулок и там затаилась. Клаус Бретон тщетно метался под ущербной луной, помахивая клинком и рассыпая
– Вылезай, Фирхоф! Вас всех ждет бессмысленная гибель – вам все равно не сбежать из Толоссы. Фирхоф, вернись! Я предлагаю очень хорошие условия сдачи – Богом клянусь, я больше не буду держать тебя в подвале и кормить снотворным…
– Легенда наскоро составлена, и верится в нее с трудом, – беззвучно, одними губами прошептал румиец.
Бретон еще помедлил, посмотрел на ясные лучистые звезды, должно быть, пытаясь определить время, потом убрал оружие в ножны и разочарованно побрел прочь, решив, что беглецы ускользнули.
– Уф, кажется, опасность миновала.
– Это первое такое приключение, за все годы моей службы, чтобы четверо убегали от одного.
– Неудивительно, Хайни, тут нечего стыдиться. Клаус – боец от Бога. Пойдя в священники, он неправильно выбрал карьеру.
Дорога в убежище, обустроенное на чердаке судьи, обошлась без приключений. Айриш, граф воров, встретил беглецов со сдержанным одобрением, цепко посмотрел на советника, однако промолчал, не пытаясь вдаваться в расспросы.
Фон Фирхоф устроился на голых досках бывшей судейской кровати и задумался над возможными последствиями собственного спасения. Невозмутимый обычно Бенинк, пробыв некоторое время в отсутствии, вернулся хмурым и встревоженным.
– В заливе неспокойно. Кажется, наш секретный причал обнаружили, прямо около него болтается какая-то большая лодка – в ней полно вооруженных ребят с треугольниками на шее, мы заперли дверцу, ее пока не ломают, но граф на всякий случай велел обрушить в речной лаз камни свода. До берега теперь не добраться, лучше всего оставаться здесь – если приключится штурм, это самое безопасное место.
«Я дождусь штурма», – подумал Людвиг. «Если Адальберт до сих по жив, то, когда начнется штурм и бретонистов выбьют со стен, ересиарх наверняка попытается использовать волшебный дар Хрониста для защиты крепости. Тогда я сумею обнаружить Россенхеля и использую по назначению талисман императора».
Фон Фирхоф сломал печать и открыл стальной футляр. Кольцо, созданное ведьмой Магдаленой из осколка дозорного кристалла, мягко опалесцировало жемчугом и мутной голубизной. Талисман едва заметно мерцал, словно внутри него бился неровный пульс, свечение вызывало иллюзию жизни, хотя само кольцо лежало неподвижно.
«Мне интересно будет посмотреть такую вещь в действии – это первая из причин. А вторая… Вторая заключается в том, что я отчаянно не хочу убивать Хрониста».
Людвиг бережно дотронулся до кольца («интересно, наблюдает ли за всей этой сценой Гаген?»), тут же отдернул руку и плотно закрыл футляр. Жестко щелкнула крышка.
В этот самый момент на противоположной стороне
«Фирхоф жив и в безопасности, однако Адальберта с ним нет» – подумал Гаген. «Ослушается меня Людвиг, или подчинится и покинет город, уже не важно, я не стану откладывать бой – в конце концов, превыше всего интересы Империи!»
Глава XXIII
День Волка
Ferro ignique – огнем и мечом
В лето 7013 от сотворения мира Единым Творцом императорские войска Церена осадили Толоссу с суши и с мора. Галеры подогнали из Лузы, и черные туши многовесельных кораблей пристали к материковому берегу. Измученные качкой солдаты тяжело спрыгивали на ускользающий из-под ног песок. Лагерь на холмах моментально разросся, выжженное войной побережье тянулось на много миль кругом – мертвые кипарисовые рощи не давали тени. С грузового судна с трудом стаскивали недавнее изобретение ученого мага Нострацельса – усовершенствованные осадные машины. Каждое представляла собою короткую массивную трубу, отлитую из полутора тысяч фунтов лучшей меди, капитан Кунц Лохнер, рассмотрев как следует это чудо, стащил шлем и вытер стекающий по лбу и макушке пот.
– Я не верю, что непотребное уродство заменит добрую катапульту…
Солдаты с уханьем волокли груз, изобретательный маг спустился следом, толкая посохом тех, кто забыл посторониться.
– Ученый мэтр, какими снарядами либо стрелами заряжают этот механизм? – учтиво поинтересовался капитан.
– Волшебным горючим порошком моего изобретения и славным ядром, любезный, – ответил ученый волшебник.
Магические машины расставили вдоль берега, навели на мятежную крепость. Приставленные к ним работники заранее простились с жизнью и теперь яро молились о душе, и только Парадамус Нострацельс сохранял свойственную подвижникам науки невозмутимость.
Почти не покидал палатку император – кристалл оставался безжизненным, вестей от Фирхофа не было, и ожидание измучило церенского правителя. Согнанные с окрестностей работники спешно заравнивали разрытый перешеек, остров вновь превращался в полуостров. Перекопанная многократно земля красовалась свежими оспинами ям. Из Толоссы иногда отвечали вылазками, чаще по землекопам били стрелы, и люди замертво падали в разрытый песок, в месиво глины и грязи, в зеленые воды залива.
Узнав об этом, Гаген Справедливый поморщился.
– Мы не можем без пользы терять людей.
Лучники императора, прикрываясь щитами-павезами, отвечали залпом на залп, раня и убивая мятежников, тела, раз упав со стены, подолгу оставались неубранными – никто не хотел ступить на насквозь простреливаемый пятачок.
– Нам еще только чумы не хватало! – сумрачно посетовал капитан императорских гвардейцев.
– Один монах рассказал мне, что чума, напротив, проистекает не от вони, а от разреженности воздуха, – возразил ему старый друг, капитан наемников Конрад.