Магически и не только… одаренная семерка и их декан

Шевцова Наталья

Поморщился. Не столько от боли, сколько от понимания неизбежности происходящего.

Алые капли упали на заискрившуюся от наполнившей её магии крови символограмму единения.

Александр в очередной раз вздохнул: вот и всё. Прощай свобода. Я так тебя любил, моя любимая, моя бесценная. Прости, что не уберег…

Дабы не дать чувству обиды и жалости к себе захлестнуть его с головой, он откашлялся. И в очередной раз пообещал себе, что перероет землю и небо, но найдёт способ избавиться от этой связи.

—

Кровь моя у вас есть. Моё добровольно данное согласие на ритуал тоже… — он в очередной раз поморщился и снова откашлялся, — типа есть. Всё остальное, насколько я знаю, вы можете проделать и без меня. А посему разрешите отклоняться.

— Алекс, но… — хотела было возразить Королева фейри.

Однако его уже и след простыл.

Изрыгающий проклятья Ректор Блэкэбисс между тем приближался к корпусу общежития, в котором жили сестры «Каппа Каппа Омега». Точнее, пытался приблизиться… в пятый раз.

До общежития этого было всего-то пять минут ходу…

Вот только добраться до него никак не получалось. Дорога извивалась ужом, клала петлю за петлей, как заяц, виляла собачьим хвостом, её бросало из стороны в сторону, как попавшего в сильный шторм пьяного матроса, и… каждый раз выводила туда, откуда ректор с его верным спутником и начали свой путь.

С попытками телепортироваться выходило ещё хуже. В первый раз вместо гостиной сестринства «Каппа Каппа Омега», его занесло в женскую раздевалку университетского бассейна. Во второй раз, и того хуже… в душевую всё того же бассейна.

И хотя он и понимал, что звание «извращенец года» и так уже его, и никто теперь его у него не отнимет, он всё же не решился телепортироваться в третий раз.

Разумеется, он понимал, что призрак совершенно не хочет упокаиваться и не сомневался, что он будет вредить. Однако ему даже в голову не приходило, что пакости старого хрыча — окажутся настолько низкими и подлыми.

Впрочем, Блэкэбисс понимал, что винить кого-то, кроме себя, несправедливо. Недожмурик ж ведь предупредил, что объявляет беспощадную и подлую войну, а он его недооценил.

И потому лишь сейчас, с пятого раза, укрыл себя и Облайджа всеми видами укрывающих, отводящих и защитных заклинаний, благодаря чему, они, наконец-то, и добрались до цели путешествия.

Добрались, правда, лишь для того, чтобы, стараниями всё того же призрака, предупредившего девушек о том, что скоро их придут мазать зеленкой братья «Альфа-Бета-Гамма», Облайдж сначала принял ледяной душ, а затем и примерил на голову половое ведро; ну а, во-вторых, убедиться, что сёстры «Каппа Каппа Омега» к вызову Непревзойденного не имеют никакого отношения.

Не оставил призрак без присмотра и команду со сканнерами магической активности. Точнее, он не оставил их без звука и без запаха.

Бравые красавцы безопасники

довольно быстро сообразили, с чего это вдруг на них напал приступ повышенной флатуленции[1], тем не менее, сделать с этим довольно продолжительное время не могли ничего.

А часики-то тикали, а значит, позволить себе где-то пересидеть, чтобы втайне от всех перепердеть приступ — был не вариант.

Как результат, к сплетням об извращенце ректоре, добавились также сплетни о безопасниках, которые очень громко и вонюче пердя, бродят по ночам по коридорам и, тем самым, мешают бедным студентам спать.

[1] Флатуленция — это процесс выделение большого количества пищеварительных газов.

Глава 21

В отличие от остальных своих коллег по поиску разбудивших призрака поганцев, телепортировавшись из своего кабинета и очутившись вместо офиса службы безопасности верхом на мустанге, Александр сразу же для себя решил, что как-то не особо хочется ему продолжать воевать с Непревзойденным.

Возможно, конечно, дело было в том, что мустанг, верхом на котором он оказался, был прикреплен к флюгеру самой высокой башни университета.

Хотя, окажись этот мустанг, скачущим по прериям, тоже приятного было бы мало.

Разумеется, телепортироваться с мустанга Александр мог, куда угодно. Вот только, вряд ли он там окажется… Там, где ему, Александру, а не призраку, угодно будет, в смысле. А потому, решил он, правильнее будет договориться. Тем более, что он, кажется, знал, что предложить призраку, чтобы тот заинтересовался предложением.

Ночь была лунная и безоблачная. Ну почти… Одно облако, превращенное им в лошадку, Непревзойденный пакостник всё-таки где-то отыскал.

— Твою Гиннунгагап, что ёще он задумал?! — едва заслышав радостный вопль призрака, обеспокоился Александр.

И оказался совершенно прав. Уже в следующую же секунду, мустанг, на котором он восседал, оправдал худшие его опасения: рванул вперед! И полетел!

Ну и что оставалось делать бедному, не умеющему летать, опасавшемуся телепортироваться и желавшему поговорить с призраком магу? Правильно. Только одно и оставалось, что отчаянно вцепившись в гриву железного коня, вопить от ужаса.

Мустанг же Александра между тем нагнал белогривую игрушечную лошадку призрака, и они устремились ввысь, к луне.

Обернувшись на вопль, призрачный дедуля ухмыльнулся, помахал рукой и загорланил:

'Опять скрипит потертое седло. И ветер холодит былые раны

Куда вас сударь к черту занесло? Неужто вам покой не по карману?

Пора-пора-порадуемся на своем веку! Красавице и кубку счастливому клинку!

Пока-пока-покачивая перьями на шляпах! Судьбе не раз шепнем мерси боку