Магические Перпендикуляры 2. Порох и золото

Нагорный Алекс

– Смотрите! Умар! – истошный вопль вперёдсмотрящего прервал мои воспоминания.

Из-за того самого «угла» бешеным галопом выскочил Тизжил и сломя голову помчался прочь. Только один, без Умара.

– БЕ-ЕГО-О-ОМ! – заорал капитан, но мы и так уже рванули в ту сторону.

Тут же раздался выстрел, почти сразу второй, третий… и всё. Не успеваем! Эх, жаль напрямки нельзя.

Минута, другая и мы огибаем тот злополучный изгиб опушки… Какого чёрта?! Где они? Поляна метров двести в длину и столько же в ширину была совершенно пуста. Ни людей, ни вещей,

ни…

– Туда! – закричал кто-то из бойцов и рванул к другому краю поляны.

Точно! Там у опушки ещё один изгиб. Завернув «за угол», солдат, бежавший первым, стал как вкопанный, второй боец чуть не налетел на него и тоже остановился. Я чуть-чуть сбавил скорость, мало ли что там. Третий, четвёртый, пятый, все выбегавшие вперёд резко тормозили и даже пятились.

Я выбегаю на очередную поляну и… Вот они! Нет! Не те, на помощь кому мы спешили! А ОНИ! Те, за кем мы сюда и пришли. Они здесь, а где наши? Наших нигде не видно.

Поляна под стать первой, сто писят на двести, чертей на ней штук десять, до них не больше ста метров. Я бросил пику, не пригодится, и вскинул обрез. Слева высокий буродолец негромко, но уверенно произнёс:

– Не робей, робяты! Как я и говорил, ежели им кому в лоб попасть, так ёму и карачун прийдёт.

– К бою! – тоже не во весь голос, но спокойно и твёрдо сказал Синёхин.

Лучше поздно, чем никогда. Наших стало отпускать и они, кто неспешно, а кто суетливо изготовились к стрельбе. Буродольский давал последние наставления:

– Робяты, как пальнёте, сразу рогатину. В пузо ёму. Подвои, а как и потрои, одному нипочём не устоять.

Своевременно: всё равно у каждого только по одному выстрелу. У капитана два. У меня…

– Стрелять по готовности! – это капитан.

Тоже правильно: выстрел один, и потратить его надо так, чтобы не было мучительно больно в рукопашной. Значит, перед тем как стрелять, нужно хорошо прицелиться и как можно сильнее сократить количество врагов.

Время замедлилось. Это ненадолго. Нас тоже заметили. Сейчас начнётся. Как говорят в романах: противники начали сходиться. Мы двинулись на чертей, разворачиваясь в цепь. Шуралеи окапываться не стали и с ленцой заковыляли нам навстречу. И то сказать, обычный человек даже с ружьём, шуралею не противник, а добыча, правда, своеобразная добыча. В нашей сегодняшней встрече соотношение сил чуть ли не один к одному, с лёгким перевесом в нашу пользу.

Мы с капитаном шли в центре, справа от меня шло четверо наших и один буродолец, слева Кондрат, потом сам Синюхин, ещё левее Мирон, кто-то один из наших, тот буродолец, что минуту назад наставлял бойцов, двое наших самарских драгунов и сержант.

Прикидывая, в кого бы пальнуть сначала, я быстро пересчитал противников. Их было одиннадцать: впереди, не то что бы в шеренгу, но как-то так, на нас надвигались девять косолапых шуралеев, а чуть позади типа начальствуя – двое парнокопытных.

– Стой! – крикнул капитан.

Мы остановились, а черти ускорились, расстояние продолжало сокращаться.

– Робяты! – начал командовать правым крылом

буродолец справа. – Вы двои вона в того пуляйти, а мы в таво крайнего. Токма прицельтесь!

Стройного залпа не получилось. На левом фланге произошло нечто подобное, ихний буродолец тоже распределил цели, и они тоже бахнули, и тоже как-то не слаженно. Я быстро выцепил беса по центру и всадил в него пулю. Блин! Да не пулю, конечно, что ему пуля?! Солью, как и все пальнул. Или не все?

Я мельком глянул на капитана, тот продолжал целиться из обоих пистолетов. И Кондрат тоже. А справа парни завалили крайнего, он подёрнулся то ли дымкой, то ли ещё чем, и развеялся. Всё как Касьян и говорил. Минус один. Я в своего, безусловно, попал, я даже видел, как бес дёрнулся, но он не только не развеялся, он даже не упал, а, всего-то и делов что замедлился, словно я его ранил. Ещё одного справа тоже подранили, только серьёзней. Молодцы. Погодите ребята, сейчас я их добью! Только перезаряжу. Погодите, я быстро!

Как там дела на левом фланге? Так, двое раненых бесов. И, вроде, на одного меньше. Тоже неплохо. Минус два.

Правый парнокопытный резво рванул в сторону наших.

– Стреляйте в ёво! Он сейчас морок наведёт! – крикнул правый буродолец.

Но не успел, пораньше бы чуток: капитан уже разрядил оба пистолета в одного шуралея в середине, а Кондрат пальнул в моего подранка. Все три выстрела чертей только ранили.

Я вскинул обрез и пальнул в элитного чёрта, тот дёрнулся и остановился. Пока я перезаряжался, драгуны уже похватали колья и приготовились встретить чертей в штыки. Подраненный капитаном бес опасно приблизился к нему, пики у Спиридоныча не оказалось, а Мирон один не справится, и я, плюнув на парнокопытного, всадил заряд соли в подранка. Очень удачно всадил – минус три.

Патрон! Быстрее! Мельком взглянул налево, там парни шуралея кольями тычут. Я быстро поймал в прицел своего недобитыша. Выстрел – мой подранок дёрнулся и, наконец-то, начал распадаться на атомы. Минус четыре. Некогда любоваться картиной, чертей ещё много. Вдруг сзади какие-то крики, я оборачиваюсь: Кондрат бросил пику и машет саблей, словно, сражается с кем-то невидимым. Чуть дальше ещё один наш, точно также как он, рубит воздух. Может, видят кого? Не до них, у нас тут своя война. Слева ещё одного беса на пики подняли. Минус пять. Справа… Ни хрена себе! Ещё двое бойцов начали воздух кромсать. Да что же это?!

Буродолец с двоими нашими втроём кольями чёрта мурыжат. На капитана другой подранок прёт. Стреляю в него, тот дёргается, но ещё живёт. Сейчас! Быстрее патрон! Нет, Спиридоныч, вы там с Мироном как-нибудь сами! Тут у меня самого…

Еле живой, но ещё опасный шуралей изловчился подобраться ко мне справа. Бью в него почти в упор. Минус шесть.

На краю левого фланга парни закололи-таки своего чертилу. Минус семь. Вот только сами отправились шинковать саблями воздух. Что там с Кондратом? Нет Кондрата! И того, что вместе с ним духов гонял, нет. И этих двоих справа тоже нет. Да что за чёрт?!