Магические узы
Шрифт:
Рывком я распахнула дверь ванной комнаты, окончательно утонув в беспросветном мра-ке, и внезапно услышала звонкий всплеск воды. Из груди едва не вырвался вопль, уши исте-рично задрожали, и меня бросило в холодный пот. В кромешной тьме резко и ярко вспыхнули два желтых глаза, и низкий женский голос, явно не приученный к межрасовой речи, чуть растягивая слова, произнес:
– Малыш, не зажигай свет…
Наверное, мой испуганный крик, заполнивший в одночасье студию, услыхали все без исключения соседи, если, конечно, они жили в здании. Будто ошпаренная
Из спальни вылетел полуголый взлохмаченный Ратмир, едва успевший натянуть бол-тавшие на бедрах и звякающие бляхой ремня штаны. Одним коротким хлопком он зажег све-тильники, и бросился ко мне, вероятно, ожидая обнаружить страшные ранения.
– Что случилось?!
– Там!
– я ткнула дрожащим пальцем в сторону распахнутой ванны, и Ратмир застыл, как вкопанный, не дойдя нескольких шагов. Тревога на его лице медленно сменялась холодной бесстрастностью. Взор стал отстраненным, а руки спрятались в карманы портов.
– Это твой друг?!
– потребовала я ответа, чувствуя, как глаза горят от подступивших слез.
– Он это она?!
– Я и не говорил, что мой друг мужчина, - сдержанно отозвался Ветров, снисходительно разглядывая меня, как вздорного и уродливого, а потому вызывавшего жалость ребенка, внезапно возмутившегося отражением в зеркале.
– Это я и так поняла, но она аггелица!
– вырвалось у меня. Через гневную пелену пробивался тонкий голосок рассудка, что правильнее в этой ситуации, конечно, заткнуться и вспомнить о собственном достоинстве. В конце концов, у меня не было никаких прав устраивать сцены, приличествующие жене, только ревность удавом стискивала горло. Катастрофично, но Ратмир прекрасно понимал причину необоснованного гнева.
– А ты кого там рассчитывала найти?
– пожал мужчина плечами.
– Я, вообще, не рассчитывала там кого-то найти!
– взвилась я. В груди горело от разоча-рования. Он притащил меня к своей подруге! Господи, о чем я только думала?!
Отчего-то дышать стало очень тяжело, практически невозможно. Повисла напряженная тишина, лишь раздавалось мое сердитое сопение.
– Мальчики, - произнес за спиной низкий женский голос, заставивший круто развер-нуться на пятках, - если вы закончили, то, Рат, принеси мне полотенце.
Я едва не отшатнулась от вида обнаженной аггелицы, картинно упершей руки в крутые бока. Ее нагота выглядела прекрасной и вызывающей. Гладкая кожа с нехарактерным аггелам розоватым оттенком, как будто потускнела от воды. Длинный хвост свернулся кольцами у предплечья. Меня передернуло.
– Да, Ветров, принеси своей подруге полотенце!
– прошипела я, окатив его презритель-ным взором, и скрылась в выделенной мне спальне. Прежде чем дверь захлопнулась, отрезая комнатушку от помещения, до меня донеслась непонятная фраза, произнесенная хозяйкой на языке аггелов.
– Ты говоришь глупости! Я не смотрю на него, как на хорошенькую девицу!
– отрезал в ответ Ратмир на межрасовом, пресекая дальнейший спор.
Уязвленная гордость нашептывала, что
Похоже, мы прекрасно разместились втроем в двух соседних спальнях!
Наверное, на следующий день я бы не нашла в себе силы встретиться с Ветровым стар-шим в одной комнате и просидела бы до вечера затворницей, если бы не появившийся с самого утра Док. Его мягкий грассирующий голос прозвучал в студии и выманил меня, словно трусли-вого котенка, поластившегося на кусочек вяленого мяса.
Помещение, подавлявшее в ночи и расцвеченное необыкновенными картинами, заливал солнечный свет, щедро струившийся из окон. Казалось, будто светлые выкрашенные стены ожили, наполнившись беспрерывным мерцанием холстов. Изображения словно бы текли, ме-няли оттенки, заворачивались и расцветали.
Док с Ратмиром расположились на диванах друг напротив друга, склонившись над перетащенным от двери газетным столиком. На нем в беспорядке лежали испещренные записями листы бумаги и пергаментные свитки со сломанными сургучными печатями. Между документами дымились чашки с чаем, и, похоже, работа уже шла полным ходом.
На пороге я помедлила, глубоко вздохнув, и, прежде чем профессор поднял голову, на-цепила на остренькое осунувшееся после бессонной ночи личико нахальную улыбочку. Ну, или мне хотелось верить, что она выглядит именно так.
– Ведушка, - Док, как всегда небритый и несколько помятый, всплеснул руками, обра-довавшись моему появлению.
– Как спаслось?
– Не очень, - отозвалась я беспечно, скользнув презрительным взором по Ратмиру, вни-мательно изучавшему какой-то текст.
– Народу по ночам многовато.
Ветров старший бесстрастно отхлебнул из чашки, начисто игнорируя колкость в свой адрес. Как, впрочем, и мое появление.
– Я тут в лавку детской одежды заехал, - лекарь суетливо вскочил и толкнул столик. Чай выплеснулся на документы, и Ратмир недовольно цыкнул, поспешно спасая листы от тем-но-коричневых стремительно впитывавшихся в бумагу капель.
– Здесь мальчиковые рубаха и штаны пошире твоих, - Док подхватил с пола матерча-тую суму и сунул в нее нос, как будто удостоверяясь в правдивости своих слов.
– Спасибо, - я с благодарностью приняла подарок.
– Да, не за что, - замахал тот руками.
– Я бы не догадался, просто с утра Ратмир позво-нил…
У меня вытянулось лицо, и, заметив реакцию, Док поспешно закрыл рот и только по-чмокал губами. Пауза затягивалась, и профессор, чувствуя растущее напряжение, сдавленно кашлянул. Я осторожно отложила суму и старательно отводила взор от Ветрова, но глаза, как заговоренные, возвращались к сидевшей на диване мужской фигуре, а главное цеплялись за широкий кожаный браслет на запястье, чтоб ему пусто было.