Магический спецкурс

Летняя Лена

— Твой отец пойдет с тобой? — взволнованно уточнил он.

Я кивнула.

— А еще Ротт обещал забрать меня из Орты в сопровождении двух легионеров.

— Я хотел бы тебя сопровождать, — с сожалением признался Норман.

Мы оба понимали, что это невозможно. Сопровождать меня в суде мог только официальный представитель, роль которого взял на себя папа. Но даже до суда Норман не мог меня проводить. Это выглядело бы странно, а учитывая присутствие Ротта и папы, могло получиться очень нервно.

— Думаю, что день, в который ты начнешь ходить со мной везде, неизбежен. И наступит достаточно скоро.

Норман улыбнулся, хотя в его глазах

все еще была видна тревога.

— Я очень на это надеюсь. А пока… Надень, пожалуйста, в пятницу перстень. На всякий случай.

Его перстень я продолжала носить в сумке. Просто чтобы не было соблазна направлять через него магический поток. Норман хоть и считал это избыточной предосторожностью, относился с пониманием. И впервые попросил его надеть. Я пообещала и, чтобы не заканчивать разговор на печальной теме суда, склонила голову набок и игриво поинтересовалась:

— Пригласишь меня на танец на балу?

— Даже не думай, что я позволю тебе танцевать с кем-то, кроме меня, — с улыбкой заявил Норман, но выглядел при этом подозрительно серьезно.

В пятницу утром Ротт с двумя легионерами прибыл в Орту без четверти одиннадцать, как и было оговорено. С папой мы встретились еще раньше все в той же преподавательской, которая сегодня пустовала: основной курс ушел на каникулы между первым и вторым триместром еще неделю назад, а спецкурс и вовсе закончил учиться, поэтому и преподаватели были свободны. Только профессор Карр составляла нам с папой компанию, пока мы ждали легионеров.

Папа, конечно, заметил, что перстень Нормана — точнее перстень Роны Риддик — снова красуется на моем пальце. Он недовольно поджал губы и вопросительно посмотрел на меня. Я только пожала плечами, не желая говорить на эту тему в присутствии профессора Карр. Та и так успела испортить мне настроение замечанием о том, что я могла бы из уважения к традициям магического мира одеться на официальное мероприятие соответствующим образом. Я не сразу поняла, чем ее не устроили скромные черные брюки и темная блузка. Мне этот вариант показался одновременно строгим, элегантным и вполне деловым. Только потом я вспомнила, что женщины здесь чаще носят платья и юбки, чем штаны.

Ротт вновь был сама любезность. С такой радостью приветствовал моего отца, словно знал, что когда-то тот и сам занимал его должность. Я неосознанно сцепила руки, погладила кончиками пальцев изумруд в перстне, пока папа со старшим легионером столицы обменивались любезностями.

Мы направились к порталам, и когда оказались в главном холле, один из них как раз открылся, впуская в Орту Марека Кролла. Наверное, даже если бы дорогу мне перебежала черная кошка, я бы не сочла это столь дурным предзнаменованием. Какого черта он тут забыл?

Встретившись со мной взглядом, Марек недобро усмехнулся, но почтительно отошел в сторону, заметив свиту, которая меня сопровождала. Похоже, старшего легионера столицы он все-таки побаивался, поскольку чуть ли не поклонился, исчезая с его пути. Легионер спокойно кивнул и тут же потерял к нему интерес.

Ротт занялся настройкой портала, а я обернулась, внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд. На вершине лестницы стоял Норман, наблюдая за нашей отправкой издалека. Когда я обернулась и заметила его, он ободряюще улыбнулся. Я улыбнулась ему в ответ, отчего-то испытывая странное волнение.

Портал открылся, и отец аккуратно подтолкнул меня в спину. Не знаю, заметил ли он Нормана и наши переглядывания.

Сложно сказать, каким я ожидала увидеть суд в магическим мире,

но реальность точно превзошла самые смелые фантазии. Мы вышли через портал, находящийся на улице, перед огромным мрачным зданием, похожим на готический собор. Оно стояло посреди необъятной площади и давило своей громадностью на небольшие двух- и трехэтажные домики, которые его окружали.

— Добро пожаловать в Легион, — улыбнулся Ротт и сделал приглашающий жест.

— Легион? — переспросила я. — Разве мы не в суд должны были отправиться?

— В магическом мире Легион объединяет в себе сразу несколько функций, — пояснил мне папа. — Это и полиция, и прокуратура, и суд, и армия.

— Зашибись, — пробормотала я.

— На самом деле это достаточно удобно, — заметил папа.

Я не стала спорить и последовала за Роттом. Оба легионера шли позади меня, а папа рядом.

Мы поднялись на третий этаж по бесконечно длинной лестнице и вошли в небольшой зал. Все мои знания о судебных процессах ограничивались американским кинематографом, поэтому даже кадры из российских судов, которые я иногда ловила в новостях, казались мне странными. Здесь же я и вовсе растерялась. Больше всего зал суда походил на причудливый класс в школе или скорее даже на читальный зал в библиотеке Орты. Много небольших столов, за каждым из которых стояло по два стула — но места при желании хватило бы и на три, — выстроились в три ряда. В каждом я насчитала по семь столов, и половина из них уже была занята. Судья и подсудимый находились у противоположной от входа стены. И снова у меня возникли болезненные ассоциации со школой. Стол судьи стоял не по центру, а сбоку. С другой стороны зала за таким же столом сидел подсудимый. Их лица были обращены друг к другу, а пространство между ними, как шепотом объяснил мне папа, как раз предназначалось для выступления тех, кого призвали в свидетели. Мне стало совсем нехорошо: всегда боялась сцены, а здесь это выглядело именно так.

Я взглянула на Нота и испытала острый приступ жалости. Он похудел, осунулся, как будто даже немного постарел. От молодого жизнерадостного красавчика, с которым я меньше года назад случайно столкнулась в коридоре Орты, не осталось и следа. Это показалось мне дико несправедливым. Ведь он действительно был хорош собой, умен, весел. Его любили студенты, а студентки — тем более. Он мог бы однажды сделать какую-то девушку по-настоящему счастливой, мог стать отцом очень красивых детей, но все это он отринул… ради чего? Ради сомнительного подвига — убить ревоплощение Роны Риддик? Привести к власти наследника древнего королевского рода? Какую преданность надо было испытывать, чтобы почти за полгода так никого и не сдать? Особенно имея возможность в обмен на это остаться на свободе.

Нот как будто почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня. Вся жалость мгновенно улетучилась: такой фанатичной ненавистью горели его глаза. Я поняла, что будь у него малейшая возможность, он бы сейчас придушил меня голыми руками. Наверное, жалеет, что все-таки пытался подвести мою смерть под несчастный случай, а не отравил сразу.

Я скользнула взглядом по его рукам, лежавшим на столе: серые металлические браслеты — те же самые или просто такие же, как те, что застегнули на его запястьях еще в Орте — гарантировали то, что Нот не опасен. Папа еще тогда объяснил мне, что они блокируют магический поток, превращая мага в обычного человека. Человек шесть легионеров, не считая тех, что пришли со мной, позволяли надеяться, что голыми руками он мне тоже навредить не сможет.