Магистр
Шрифт:
Фрол замолчал, а я продолжал пристально смотреть н него, ожидая продолжения. Однако мужик явно посчитал свой рассказ исчерпывающим, поэтому я ехидно поинтересовался:
– А еще подробнее нельзя?!
Фрол угрюмо посмотрел на меня и проворчал:
– Можно, только это будет долго…
– Ничего, – ободрил я его, – временем я располагаю… По крайней мере до завтрашнего утра…
– Ну, хорошо, слушай, – проговорил Фрол и замолчал, собираясь с мыслями.
– Началось это дело давно, еще при моем отце. Из его рассказов-то я и узнал, как дело было…
Деревня наша, сам видишь, на проезжей дороге стоит, да на самой переправе. Это сейчас дорога
– Так вот. Примерно через год после того, как Многоликий с Белоголовым разрушили Храм Единого-Сущего, через нашу деревню проехал странный всадник. Ехал он с запада, от Границы в сторону Некостина на огромной абсолютно черной лошади. Сам он был одет во все белое и на этом фоне его черные волосы казались раскинувшимся крылом полуночи. Его конь шел не торопясь, размеренным шагом, а сам всадник внимательно оглядывал окрестности.
Когда он проезжал нашу деревню, его и разглядел мой отец. Тогда еще был цел мост через реку, и он проходил по нему навстречу этому всаднику.
А через неделю тот же всадник возвращался назад, так что он скорее всего только до Некостина доехал и вернулся. Он остановился на мосту, где как раз в это время наши деревенские мужики меняли часть настила, и, зло так усмехнувшись, сказал: «Замечательное место! Именно здесь я Зверя и посажу!»
Потом взглянул на наших разинувших рты мужиков и спросил: «Ну, что, пахотники, кто из вас самый сильный?»
Наши решили, что ему нужно какую-то работу сделать, проезжие часто просили чем-нибудь помочь, и указали на Пропата – тот действительно здоровенный был мужик, настоящий силач. Всадник оглядел его, еще раз усмехнулся и спросил: «И сколь же ты, силач, многоличен?»
Пропат сказал, что имеет четыре лика, считая человеческий, а черноволосый вдруг говорит: «Ну так я тебя одарю еще одним…» – И тут же хлестнул его своей плеткой по лицу, да так, что левую щеку располовинило.
Мужики наши кинулись на черноволосого, он хоть и страшен был, да один, но тот расхохотался и… исчез. Вот только что его конь стоял посреди моста, и в мгновение никого не стало. Тогда они, конечно, к Пропату бросились, помочь ему. Смотрят, а у него щека совершенно целая, даже никакого следа от удара нет. Только глядит как-то испуганно, хотя уж он-то никогда никого не боялся.
Ну, поговорили с неделю об этом случае, посудачили, только большей частью думали, что привиделось мужикам что-то после тяжелой работы. Так и забылся этот случай постепенно.
А месяца через три впервые появился Зверь.
Это сейчас вся деревня знает, что если ночью раздался рев со свистом, значит, Зверь пришел, а когда это в первый раз произошло, никто ничего не понял.
Посреди ночи всех разбудил жуткий рев. И рев этот чередовался со странным переливчатым свистом. Повыскакивали люди из домов, не поймут, в чем дело, а тут из дома Пропата визг и крик женский раздался. Пока соседи сбежались да дверь сломали, крики смолкли. Ну а когда люди в дом вошли, так многим плохо стало. Жена Пропатова и его три дочери лежали мертвыми. Так это еще не все – им оторвали головы и распороли животы. И этот… который их убил… он выел им мозг и внутренности…
Самого Пропата в доме не было, и все было решили, что он куда-то уехал по делам. Но только сосед его, который был вечером у него в гостях, говорил, что он никуда
Пока деревенские стояли у дома Пропата и обсуждали этот страшный, невиданный в наших краях случай, на реке раздался страшный грохот и новые человеческие вопли. Все, конечно, бросились туда и увидели, что мост просто сметен, из воды торчат остатки свай, а на берегу валяются три мертвых тела. Какие-то нищие странники расположились на ночлег под мостом и были убиты. Правда, над этими телами не надругались. Тут один из сельчан вспомнил, что странников этих нищих было четверо. Начали шарить по прибрежным кустам и нашли четвертого. Тот был не в себе, но после стакана вина несколько очухался и рассказал, что их разбудил грохот ломаемого моста, а когда они выскочили из-под рушащегося настила, мимо них пронесся какой-то темный вихрь и разбросал всех четверых.
Спать в эту ночь так никто и не лег, а утром нашли Пропата. Он лежал на берегу реки весь мокрый и спал. Сначала подумали, что, услышав ночной рев, он каким-то образом из дома выскочил да в реку свалился, а потом его волной на берег выбросило. Но когда его разбудили, оказалось, что он ничего не помнит. Как лег дома вечером в постель, так больше ничего и не помнит.
Как узнал Пропат, что от всей его семьи один он остался да какой жуткой смертью его жена и дети умерли, так еле его отходили – хотел на себя руки наложить. И после похорон долго переживал, только работой спасался. А работы у всех сразу прибавилось, мост-то восстанавливать надо было. Месяца три всей деревней с ним возились, но поставили не хуже старого.
Только буквально на следующую ночь снова Зверь пришел.
Опять ночью этот страшный рев начался со свистом, и тут уж люди с оружием повыскакивали. Слышат, на постоялом дворе вопли, бросились туда. А там как раз обоз на ночь остановился. Когда к воротам подбежали, смотрят, между распряженными телегами мечется какая-то темная тень. И так быстро, что не уследишь за нею. Но ревела она так, что всем сразу стало ясно, кто это.
Наши деревенские пустили в него несколько стрел, так разве ж в него попадешь, когда его и разглядеть-то толком не удается.
Люди, которые во дворе ночевали, почти все успели разбежаться, но двоих он поймал и убил… И головы опять оторвал, ну и… все прочее…
Здесь Фрол бросил тревожный взгляд на мальчишку, который перестал жевать и внимательно слушал рассказчика. А рассказчик передернул плечами и продолжил чуть спокойнее, опуская наиболее кровавые подробности:
– В общем, покончил Зверь с обозом и не на улицу, не к людям пошел, а снова к реке. Выскочил он на мост и прямо с середины принялась новый настил рвать. А сила в нем такая что доски в три пальца толщиной в щепки разлетались, в несколько минут Зверь новый мост уничтожил. Сваи ломать в воду полез, да так в реке и остался – все переломал, а на берег не вылез, словно в воде растворился.
Народ всю ночь не расходился, боялись, опять Зверь вернется, а как рассвело, на берегу нашли мокрого Пропата!
Тут выяснилось, что ночью его никто не видел, и сразу стало ясно, кто такой – этот самый Зверь. И историю с черным всадником вспомнили, как тот Пропата новым ликом наградить обещал да как плетью по лицу прошелся. Только сам Пропат опять ничего не помнил и не понимал, о чем это мужики галдят. Отвели его в старую баню и заперли там. В Некостин послали гонца, рассказать, какие дела на переправе творятся. Только на следующий день Пропата в бане не было, он обернулся кротом и под землей ушел.