Магия Чарли. Кусачая книга
Шрифт:
– Я – нет, – ответил он. – Однако ты наверняка слышала о Ложе истинных воспоминаний. Возможно, эта организация могла бы нам помочь.
– Да, думаю, они что-нибудь сделают для учителя Лина… Только им ведь понадобится время, чтобы подготовиться. Они ослаблены. За последние месяцы было много жемчелишений и даже смертей – Академия об этом позаботилась. Ложа потеряла много людей. Не знаю, сколько их осталось…
– Ты можешь с ними связаться?
Мангустина покачала головой:
– Нет, я знала только Морнилью, но она погибла. – В её глазах заблестели слёзы, но тут же исчезли: словно волна
Теперь город был совсем близко, его здания взирали на путников сверху вниз. Башенки, террасы и причудливые балконы смешались словно танцоры в вальсе – архитектура поражала воображение. Бретань вносила свой вклад в виде крыш из красной черепицы. Довершали картину гранитные стены: известным преимуществом гранита является его способность одеть набережные рек и ещё много чего.
Над центром города возносился громадный купол Академии, и Чарли остро ощущал присутствие этого солидного, массивного здания, хоть и глядел на него с окраины, – казалось, над городом навис гигантский людоед с таким огромным выпирающим животом, что того и гляди отлетят пуговицы на рубашке.
– Стало быть, Академия желает, чтобы мы покаялись, верно? – спросил он. – Надо думать, нам это дорого будет стоить.
Мангустина покачала головой:
– В основном мне, я ведь беглянка. Нужно найти работу, и поскорее. Сам увидишь, Святые Розги умеют давать меньше, чем необходимо для жизни. Проще говоря, мы постоянно будем в чём-то нуждаться.
Чарли подумал о Клёпе, работавшей на барже «Малыш»:
– Попробуем устроиться в какую-то лавку, да?
– Гильдия лавочников часто ищет работников, но попасть на такое место трудно: желающих гораздо больше, чем вакансий. В любом случае, самое главное – избежать нарядов на работу, которые распределяет директор. Этот труд не оплачивается и съедает всё твоё свободное время. Глазом моргнуть не успеешь, как у тебя не останется ни минуты на свои дела…
Они вышли на небольшую улочку довольно неприятного вида: в мощёной мостовой недоставало булыжников. Внезапно перед ними возник какой-то мужчина лет сорока. На грязном лице лихорадочно блестели безумные глаза.
– Джонас? Джонас, это ты?! – хрипло воскликнул он. Похоже, незнакомец безнадёжно заплутал в своих туманных мыслях.
– Не обращай внимания, это лишённый, – прошептала Мангустина, придвигаясь к Чарли. – Ещё один бедняга, продавший слишком много воспоминаний!
Лишённый уставился на Чарли и захлопал глазами. Выглядел он пустым и мутным. Не говоря больше ни слова, лишённый резко повернулся и зашагал дальше – видимо, уже забыв о ребятах.
– Надеюсь, мы никогда не станем такими, – грустно сказал Чарли.
– Тогда ни в коем случае не продавай ни одного воспоминания. Раз начав, уже не сможешь остановиться. У тебя же есть деньги, да?
Чарли сунул руку в карман и выгреб горсть мелочи:
– Несколько евро, может, около десяти… надолго не хватит.
– Особенно здесь: тут единственная мало-мальски стоящая валюта – это звонники и тяжёлики. Но, возможно, нам попадётся
– Я тоже… а ещё, пожалуй, о бутерброде.
Чарли прижал ладонь к животу: от голода у него уже сосало под ложечкой. Мангустина покачала головой:
– С едой будут большие проблемы. Кормят нас одной только ворсянкой. Уверена, эту гадость придумали специально, чтобы нас мучить. Иногда ещё бывает суп, но… он ещё хуже.
Внезапно Мангустина уставилась на ближайшую стену и раздражённо цокнула языком. Чарли проследил за её взглядом. На стене висел портрет Тибальда! А рядом ещё один – Торуса! Ещё тут были портреты других, незнакомых Чарли подростков. Афиши гласили:
«БОЛЬШИЕ ОСЕННИЕ
ЮНОШЕСКИЕ СКАЧКИ
НА ТЫКВИНАХ»
Чарли подошёл к плакатам и стал внимательно их рассматривать. Помимо имён он увидел дату и место: Большие Арены.
– Что это такое? – спросил он.
– Скачки на тыквинах, только для участников-подростков.
– Ты же обожаешь скачки на тыквинах! Можно сходить посмотреть, раз уж мы всё равно здесь! – Он прекрасно помнил, с каким энтузиазмом Мангустина рвалась на скачки, приуроченные к осеннему шабашу, правда, это было ещё до того, как всё пошло наперекосяк. Она запаслась всеми атрибутами болельщика, даже заставила Чарли надеть шарф и дурацкий значок с надписью «Анасфем, я люблю тебя!» – лишь бы поддержать своего кумира.
Мангустина сорвала со стены пару афиш:
– Эти скачки я не люблю.
– А-а-а…
Мангустина снова нахмурилась. Они продолжили путь в Академию, где их, вероятно ожидало неприглядное будущее, и тут Чарли решил поделиться с ней кое-какими идеями.
– А ты? Ты сама хотела бы поучаствовать в этих состязаниях? – спросил он игривым тоном. – Я хочу сказать, не в качестве зрительницы, а как наездница тыквины?
Щёки девочки слегка порозовели. Она улыбнулась, и её Книга мага увереннее запорхала у них над головами.
– Возможно, я могла бы стать техмагиней, – призналась она. – Только не возницей: чтобы открывать ящики с сюрпризами, нужно слишком много сил. – Ещё через секунду уголки её рта опустились. – Но для таких, как мы, регистрационные сборы слишком велики. Не говоря уж о стоимости упряжки.
Академия представляла собой накрытое гигантским куполом пышного вида здание, украшенное розовыми кустами, выстроившимися вдоль стен длинными рядами. Ввиду приближающейся зимы ни цветов, ни даже листьев не осталось – только унизанный острыми шипами ползучий кустарник.
Чарли и Мангустину приняли в маленьком, обшарпанном зале, пол которого был застелен коричневатым пахнущим пылью ковром.
– Они сильно опаздывают, – проговорила Мангустина, кусая ногти.
– По-моему, они специально заставляют нас ждать: лишний раз напоминают, что мы для них пустое место, – возразил Чарли.
Последние несколько улиц перед Академией ребята преодолели бегом, чтобы успеть к назначенному времени. Патрульные привели их в этот на редкость уродливый зал, где и оставили дожидаться приёма, но прошло несколько минут, потом час, а за ними до сих пор никто не пришёл.